Женская война   ::   Дюма Александр

— И вы влюблены в него?

— В кого?

— В этого премилого малого, белокурого, стройного и прелестного?

— Что это значит, ваша светлость? — спросил Ковиньяк, готовясь рассердиться. — Что хотите вы сказать?

— Что? У вас до сих пор хранится на сердце серенькая перчатка? — спросил герцог, лукаво улыбаясь.

— Серенькая перчатка?

— Да, та самая, которую вы так страстно нюхали и целовали вчера вечером.

Ковиньяк уже ничего не понимал.

— Та перчатка, которая заставила вас догадаться, понять пре-вра-ще-ние… — продолжал герцог, останавливаясь на каждом слоге.

Ковиньяк по одному этому слову понял все.

— А, этот мальчик был дама? — вскричал он. — Ну, даю вам честное слово, что я угадал эту шутку!

— Теперь уже нет сомнения, — прошептала Нанона.

— Налейте мне вина, сестрица, — сказал Ковиньяк. — Не знаю, кто опустошил бутылку, которая стояла возле меня, но в ней уже нет ничего.

— Хорошо, хорошо! — сказал герцог. — Есть еще возможность вылечить его, если любовь не мешает ему ни есть, ни пить. Государственные дела не пострадают от такой любви.

— Как! Чтобы от любви моей пострадали дела короля? Никогда! Дела короля прежде всего! Дела короля — вещь священная! Не угодно ли за здоровье короля, ваша светлость!

— Можно надеяться на вашу преданность, барон?

— На мою преданность?

— Да.

— Разумеется, можно.