JК
Женщина-дьявол :: дю Террайль Понсон
Страница: 59 из 82Но отличительной чертой его характера были прямота и справедливость, поэтому он ответил:
— Я нахожу, господин Мовпен, что вы совершили чудо! В течение целых десяти лет я не видал короля в таком отличном состоянии духа!
— А знаете, чем я достиг этих результатов? Я помог королю влюбиться в прелестную блондинку, которую король видел вчера в гостинице и о которой он с тех пор непрестанно грезит!
— А вы-то сами видели ее?
— Я? Нет! Но… — Мовпен, весело рассмеялся и договорил: — Но я всецело полагаюсь на королевский вкус!
— Уж не интриганка ли это какая-нибудь? Может быть, она подослана Гизами?
— Ну вот еще! Откуда Гизы могут предвидеть все — до перемены королевских вкусов включительно!
Разговору Мовпена с Крильоном был положен конец пробуждением короля, заторопившего к продолжению пути.
— Странное дело! — сказал король, когда экипаж двинулся вперед. — Я опять грезил… грезил о ней…
— Ваше величество изволили влюбиться по уши! — ответил Мовпен.
— Мне самому начинает так казаться. Кто бы мог думать?
— Так вот почему вы так торопитесь в Шато-Тьерри!
— Ах, черт! Да ведь я совсем забыл… ведь не из-за прекрасной незнакомки я еду туда в конце концов! Там меня ждет тело брата.
— Но, государь, долг не может помешать думать об удовольствии!
Этот афоризм пришелся по душе Генриху, и он опять завел разговор на прежнюю тему.
— Знаешь ли, со вчерашнего дня я чувствую себя так, словно мне двадцать лет!
— Хороший возраст, государь!
— Теперь мне не хватает одного: превратиться на время в какого-нибудь мелкого дворянчика, потому что, видишь ли, королевский сан крайне стесняет меня!
— Ну, меня он не стеснил бы ни на йоту! — смеясь, возразил шут.
— Но ты пойми: ведь в Шато-Тьерри я буду у всех на виду и это будет стеснять каждый мой шаг.
— Ну вот еще! Вы только положитесь на меня, государь, и мы позабавимся, как простые ландскнехты! Наверное, у вашей блондинки найдется для меня какая — нибудь брюнетка.
— Тише, — остановил его король, — к нам подходит Крильон. Будем серьезными в его присутствии, сын мой, потому что герцог Крильон никогда не шутит!
Крильон не слышал этих слов или сделал вид, что не слышит.
— Я нахожу, господин Мовпен, что вы совершили чудо! В течение целых десяти лет я не видал короля в таком отличном состоянии духа!
— А знаете, чем я достиг этих результатов? Я помог королю влюбиться в прелестную блондинку, которую король видел вчера в гостинице и о которой он с тех пор непрестанно грезит!
— А вы-то сами видели ее?
— Я? Нет! Но… — Мовпен, весело рассмеялся и договорил: — Но я всецело полагаюсь на королевский вкус!
— Уж не интриганка ли это какая-нибудь? Может быть, она подослана Гизами?
— Ну вот еще! Откуда Гизы могут предвидеть все — до перемены королевских вкусов включительно!
Разговору Мовпена с Крильоном был положен конец пробуждением короля, заторопившего к продолжению пути.
— Странное дело! — сказал король, когда экипаж двинулся вперед. — Я опять грезил… грезил о ней…
— Ваше величество изволили влюбиться по уши! — ответил Мовпен.
— Мне самому начинает так казаться. Кто бы мог думать?
— Так вот почему вы так торопитесь в Шато-Тьерри!
— Ах, черт! Да ведь я совсем забыл… ведь не из-за прекрасной незнакомки я еду туда в конце концов! Там меня ждет тело брата.
— Но, государь, долг не может помешать думать об удовольствии!
Этот афоризм пришелся по душе Генриху, и он опять завел разговор на прежнюю тему.
— Знаешь ли, со вчерашнего дня я чувствую себя так, словно мне двадцать лет!
— Хороший возраст, государь!
— Теперь мне не хватает одного: превратиться на время в какого-нибудь мелкого дворянчика, потому что, видишь ли, королевский сан крайне стесняет меня!
— Ну, меня он не стеснил бы ни на йоту! — смеясь, возразил шут.
— Но ты пойми: ведь в Шато-Тьерри я буду у всех на виду и это будет стеснять каждый мой шаг.
— Ну вот еще! Вы только положитесь на меня, государь, и мы позабавимся, как простые ландскнехты! Наверное, у вашей блондинки найдется для меня какая — нибудь брюнетка.
— Тише, — остановил его король, — к нам подходит Крильон. Будем серьезными в его присутствии, сын мой, потому что герцог Крильон никогда не шутит!
Крильон не слышал этих слов или сделал вид, что не слышит.