Жизнь собачья и кошачья. Повести и рассказы   ::   Свинцов Владимир Борисович

Но я уже схватил стоящий здесь же веник, сбежал с крыльцаи изо всей силы ударил. Топ вжался в землю и стоически перенес удар, только вздрогнул. Я замахнулся еще раз, но на моей руке повисла мать.

— Ты что?! — возмутился я.

От ее слез не осталось и следа. Взгляд сердитый.

— Почему руки распускаешь?!

— Ты же… сама… только что жаловалась.

— Ничего не жаловалась, а просто сказала. Иди, досыпай. Без тебя разберемся. Иди-иди!

И я, подталкиваемый матерью, поднялся на крыльцо. Обернувшись, посмотрел на Топа. Он лежал на прежнем месте, прикрыв левой лапой морду. И столько виновности и покорности судьбе было в его позе, что и мне стало его жалко. Эта поза потом будет для Топа постоянной. Как только он чувствовал себя виноватым, сразу же ложился на брюхо и накрывал морду лапой.

Сопровождаемый материнским ворчаньем, я вернулся на кухню.

— Разве можно собаку битьем воспитывать? — никак не могла успокоиться она. — Лаской нужно. Лаской. А то ишь…

— Вот ты и портишь собаку. А с ней нужно строго, — втайне гордясь тем, что встал выше ее жалости, сказал я. Хотя отлично понимал, что ударил сгоряча, что сейчас бы уже не смог. Но мать?! Разве не она несколько минут назад плакала над погубленным луком? И вот сама же мне и выговаривает. Нет, поведение ее было, по меньшей мере, странным.

***



Кататься на машине Топ готов был целыми сутками. И на рыбалку ездил с нами с большим удовольствием.