Зимовка   ::   Песков Василий Михайлович

Двадцать человек, сбившись в тесную группу, бессильные что-либо сделать, наблюдают, как на глазах у них исчезает основа всей жизни Востока, то, о чем со дня основания станции говорили грубовато, но точно: «Если в зимнюю пору на Востоке что-нибудь случится с дизельной – кранты!» И вот случилось. «Лицо обжигало, стоять ближе тридцати метров нельзя, а в спину упиралась морозная ночь – минус семьдесят. Мы вполне понимали – через час такой холод заберется во все пока еще теплые уголки станции. А до ближайшего в Антарктиде тепла – полторы тысячи ничем не преодолимых сейчас километров» (из дневника А.М. – врача-исследователя Аркадия Максимова. В этих заметках часто будут встречаться строчки из его дневника).

По-настоящему испугались только теперь, когда кончилась суета и когда отчетливо прояснилось все, что их ожидало. Но надежда еще была. Надежда темнела баками, стоявшими на санях в десяти шагах от огня. Загорятся или не загорятся? В ту минуту люди не знали еще, как смогут без дизелей распорядиться теплом, заключенным в солярке. Солярка, горевшая в баках ДЭС, посылала языки пламени и на этот главный запас топлива станции. Борис Моисеев: «Я думал: обязательно загорятся. Вначале ближние баки, потом и все остальные. И этот огонь будет для нас последним». Двадцать баков с соляркой стояли в эти минуты между жизнью и смертью двадцати человек. Огонь уже жадно лизал эти баки. Но мороз – диалектика! – мороз был по этому пункту судьбы союзником у людей. Огню еще надо было разогреть, растопить загустевшую до состояния джема солярку. И пока он эту работу проделывал, вдруг изменил направление ветер.