Золотая лихорадка   ::   Эмар Густав

Каждый раз, как охотник останавливал своего коня, Курумилла сейчас же следовал его примеру, но при этом ни одним словом, ни одним жестом не показывал, что хоть сколько-нибудь интересуется, зачем так часто останавливается его друг.

Между тем лес с каждым шагом становился все гуще, а тропинка все уже, и, по-видимому, лошади скоро уже не смогут продвигаться вперед из-за лиан, которые образовывали здесь почти непроходимую зеленую завесу.

Наконец, оба всадника достигли, хотя и с большим трудом, прогалины, о которой мы только что говорили. Добравшись до этого места, Валентин Гилуа остановил лошадь и, облегченно вздохнув, сказал своему спутнику:

— А знаете что, милый друг Курумилла? Я поступил как настоящий сумасшедший, когда поверил вам и согласился ехать с вами сюда… Теперь я ясно вижу, что мы заблудились.

Индеец отрицательно покачал головой.

— Гм! Я знаю, что никто лучше вас не сумеет обнаружить следы и идти по ним, что вы почти всегда сумеете отыскать настоящую дорогу даже там, где никогда не бывали раньше… Но так темнеет, что я, например, почти ничего не вижу в двух шагах от себя… Сознайтесь, что мы заблудились. Pardieu! 40 Это ведь может случиться со всяким. По-моему, нам лучше всего оставаться здесь и дожидаться, пока взойдет солнце, а уже потом, днем, продолжать наши поиски. Почти два часа мы пытаемся доказать себе, что все еще идем верной дорогой.

Курумилла, не отвечая ни слова, соскочил с лошади и принялся исследовать прогалину во всех направлениях.