JК
Золото :: Полевой Борис Николаевич
Страница: 10 из 664А он должен бросить их на произвол судьбы, во власть жестоких морозов, бросить, чтобы самому бежать невесть куда!
Митрофан Ильич присел прямо на тёплую грядку. Зелень закрыла от него все окружающее. Маленький клочок земли, превращённый его руками в самый цветущий уголок во всем Заречье, казался ему и сейчас таким же чудесным, как и в счастливые дни, когда жена ходила меж яблонь с большой зеленой лейкой, когда сыновья были ещё мальчуганами. Старик осторожно сорвал пожелтевший виноградный листок и ласково прижал его к щеке шершавой тыльной стороной. Студенистое, прозрачное марево зыбилось меж деревьев. Возбуждённо орали скворцы, ветер лениво перебирал жёсткие листья яблонь, озабоченно гудели пчелы. Одна из них запуталась в седых взъерошенных волосах. Митрофан Ильич бережно освободил её и заботливо проследил, как она долетела до своего улья.
И вдруг этот маленький, залитый солнцем сад показался старику тихим островком среди необозримых пространств, затопленных грозным военным половодьем.
Вот тут-то и мелькнула у него мысль: а что, если не ехать в эвакуацию? Мысль эта была так неожиданна, что он даже вскочил и вслух удивлённо переспросил:
— То-есть, позвольте, как это не ехать?
Но уже в следующее мгновение он оправдывал это своё малодушие. Ну да, ведь он уже стар, болен. Вряд ли он даже перенесёт тяготы пути. Сердце шалит все эти последние дни.
Митрофан Ильич присел прямо на тёплую грядку. Зелень закрыла от него все окружающее. Маленький клочок земли, превращённый его руками в самый цветущий уголок во всем Заречье, казался ему и сейчас таким же чудесным, как и в счастливые дни, когда жена ходила меж яблонь с большой зеленой лейкой, когда сыновья были ещё мальчуганами. Старик осторожно сорвал пожелтевший виноградный листок и ласково прижал его к щеке шершавой тыльной стороной. Студенистое, прозрачное марево зыбилось меж деревьев. Возбуждённо орали скворцы, ветер лениво перебирал жёсткие листья яблонь, озабоченно гудели пчелы. Одна из них запуталась в седых взъерошенных волосах. Митрофан Ильич бережно освободил её и заботливо проследил, как она долетела до своего улья.
И вдруг этот маленький, залитый солнцем сад показался старику тихим островком среди необозримых пространств, затопленных грозным военным половодьем.
Вот тут-то и мелькнула у него мысль: а что, если не ехать в эвакуацию? Мысль эта была так неожиданна, что он даже вскочил и вслух удивлённо переспросил:
— То-есть, позвольте, как это не ехать?
Но уже в следующее мгновение он оправдывал это своё малодушие. Ну да, ведь он уже стар, болен. Вряд ли он даже перенесёт тяготы пути. Сердце шалит все эти последние дни.