JК
Золото :: Полевой Борис Николаевич
Страница: 134 из 664. Ага, он уже лёг грудью на хворост, упирается в него коленями. Ещё усилие — и Митрофан Ильич, тяжело дыша, лежит на вдавленном в грязь помосте из прутьев и веток.
Теперь она, наклонившись, достаёт до него рукой.
— Беритесь! Чего же вы? — кричит Муся.
Но старик даже не поднимает головы. Зыбкий комариный столб толчётся над ним. Трясина зловеще хлюпает и пузырится, будто злясь на то, что у неё вырвали жертву. А он лежит ничком в грязи, и плечи его тяжело вздымаются.
— Митрофан Ильич, голубчик, родненький! — кричит девушка. — Да очнитесь же вы…
Наконец он поднимает голову, стирает с лица комариную маску, с удивлением смотрит на серо-кровавую кашу, остающуюся у него на ладони, и улыбается одними губами…
14
…Приходится повернуть назад. Они долго бредут по своим следам, чётко обозначившимся на беловатом мху болота, и, добравшись до твёрдой земли, разводят костёр. Августовский день тёплый, даже знойный. Костёр горит так жарко, что кругом него коробятся и вспыхивают сухие травы, начинает парить и тлеть мокрый торф. Но Муся и Митрофан Ильич дрожат и никак не могут согреться.
Потом девушка стирает в луже одежду спутника. Завернувшись в одеяло, Митрофан Ильич сидит у костра в сухом чистом бельё, осунувшийся, похудевший и как-то сразу постаревший за эти несколько часов. Он старается казаться спокойным, но зубы выбивают зябкую дробь. В глазах у старика тоска и смятение.
Теперь она, наклонившись, достаёт до него рукой.
— Беритесь! Чего же вы? — кричит Муся.
Но старик даже не поднимает головы. Зыбкий комариный столб толчётся над ним. Трясина зловеще хлюпает и пузырится, будто злясь на то, что у неё вырвали жертву. А он лежит ничком в грязи, и плечи его тяжело вздымаются.
— Митрофан Ильич, голубчик, родненький! — кричит девушка. — Да очнитесь же вы…
Наконец он поднимает голову, стирает с лица комариную маску, с удивлением смотрит на серо-кровавую кашу, остающуюся у него на ладони, и улыбается одними губами…
14
…Приходится повернуть назад. Они долго бредут по своим следам, чётко обозначившимся на беловатом мху болота, и, добравшись до твёрдой земли, разводят костёр. Августовский день тёплый, даже знойный. Костёр горит так жарко, что кругом него коробятся и вспыхивают сухие травы, начинает парить и тлеть мокрый торф. Но Муся и Митрофан Ильич дрожат и никак не могут согреться.
Потом девушка стирает в луже одежду спутника. Завернувшись в одеяло, Митрофан Ильич сидит у костра в сухом чистом бельё, осунувшийся, похудевший и как-то сразу постаревший за эти несколько часов. Он старается казаться спокойным, но зубы выбивают зябкую дробь. В глазах у старика тоска и смятение.