Золото   ::   Полевой Борис Николаевич

Из белого савана видна была только голова, положенная на свежие берёзовые ветки. Лицо старика, исхудавшее, просвечивавшее восковой желтью, было спокойно и строго. Казалось, вдоволь потрудившись, он крепко уснул.

Под высокой сосной была вырыта могила. Два заступа торчали в отвалах темно-жёлтого влажного песка. У могилы стояли незнакомые женщины. Они сочувственно посматривали на Мусю. Матрёна Рубцова подошла к ним и стала шёпотом что-то рассказывать. Женщины вздыхали, кивали головой.

Но Муся не слышала их приглушённого говора, не видела их понимающих взглядов. Она вообще ничего не видела, не слышала в эту минуту. Молча стояла она у тела своего товарища по скитаниям и не могла оторвать взгляда от его спокойного лица. Глаза у неё были сухие, но все в ней плакало бурно и безутешно. Ей было страшно оттого, что этот человек, заменивший ей отца, товарищей и весь привычный мир, из которого её вырвала война, больше не встанет, не будет торопить её, не побранит её за легкомыслие. Некому больше приобщать её к тайнам лесной жизни, которую он так хорошо знал, не с кем продолжать путь. «И это навсегда! Этого нельзя исправить!»

Муся вздохнула и оглянулась. В стороне молчаливой группой, в извечной позе бабьего горя, сцепив на груди руки и подперев щеку ладонью, стояли незнакомые жёнщины.