Золото   ::   Полевой Борис Николаевич

Колхозницы сами настояли перед председателем, чтобыМатрёне Никитичне была отведена отдельная подвода.

Ночь прошла в печальных хлопотах. Заплаканные жёнщины метались среди построек фермы. Тревожно мычали коровы. Матрёна Никитична сбилась с ног, укладывая и увязывая инвентарь, охрипла, бранясь со скотницами и доярками, успокаивая плачущих. Приготовления к отъезду приходилось вести в темноте, при свете зеленоватых июльских звёзд. Где-то над недалёким большаком, невидимые с земли, все время надрывно выли вражеские разведчики. Изредка то там, то здесь вздрагивала на горизонте тьма, проколотая красными репьями взрывов. Звенели в рамах стекла, скрипели петли ворот и дверей.

Только под утро вспомнила Матрёна Никитична, что у неё у самой ничего не уложено. Передав руководство последними приготовлениями краснощёкой, шумной Варваре Сайкиной, она бросилась через все село к своему дому, черепичная крыша которого уже отчётливо темнела на фоне светлевшего на востоке неба. Пустая подвода стояла возле терраски; лошадь дремала, привязанная к резному столбику, над охапкой раструшенного по земле сена.

Матрёна Никитична бросилась в дом и стала, не разбирая, увязывать в узлы мягкие вещи. Все было дорого, все покупалось с любовью, каждую тряпку было жаль. На подводе не уложилась и половина того, что хотелось увёзти. Заплакав от обиды, женщина сбросила на траву узлы и принялась было снова перекладывать их, но тут прибежала бабка Прасковья. Она бранилась и причитала.