Золотое руно   ::   Ашар Амеде

Но тут Кадур прервал его мысли:

— Скажи ей, что я умер удовлетворенный — ведь я коснулся её руки.

Глаза его закрылись, руки безжизненно упали и он прошептал напоследок:

— Аллах есть Аллах.

Больше он не двигался. Юге прижал руку к его сердцу. Оно не билось.



14. Одни остаются, другие уходят.

А тем временем, пока умирал Кадур, шевалье Лудеак совещался с графом Шиврю у него дома.

— Знаешь, что здесь происходит, пока Монтестрюк колотит сарацинов не хуже Ричарда Львиное Сердце? — спросил он графа.

Разведка донесла, что идет подготовка к сражению, да ещё и полным ходом. Того и гляди, завтра же все ринутся в бой. Вот тогда-то мы с тобой попадемся, как рыба в сеть. Похоже, ты на меня смотришь и молча спрашиваешь: что тут плохого?

— Что тут плохого?

— Плохо лишаться жизни вообще, а в тот момент, когда особенно полезно её сохранить — это гораздо хуже.

— Ты о чем?

— Не следует подвергать себя опасности попасть турку под саблю, вот о чем. Будь я на твоем месте, я бы повез Монлюсон прямой дорогой в Лувр, и все.

— Это как же, мой дорогой, накануне был?

— Накануне обычно все на ногах. На другой день — не все.

— Да что же тогда обо мне подумают?

— Что твоя пламенная любовь заставляет тебя жертвовать боевой славой. Нет такой женщины, которая не простила бы любой поступок или даже преступление, которое совершено ради нее. Ты что, не сможешь ей это все внушить?

— Ну, это не сложно.