22 июня над границей   ::   Наумов Сергей

Устьянцев подумал, что не имеет права сейчас погибнуть. Нужно вернуться в полк. Началась война. Она не будет короткой. Он еще не совсем понимал – почему. Но щемящее чувство тревоги, возникшее в начале боя, когда он увидел клинья вражеской эскадрильи, не проходило. Фашисты начали войну хладнокровно, уверенно, словно знали что-то такое об этой войне, чего не знал Устьянцев. Он сбил две машины, и это можно назвать победой. Нет.

Если он выживет сейчас, тогда только это будет победа. Нужно прижаться к земле. Для этого придется еще раз пройти сквозь плотный огонь.

Устьянцев медленно развернул самолет навстречу "юн-керсам", прибавил обороты мотору, прильнул к прицелу и пошел точным прямым курсом в лоб первого вражеского самолета. Фашист понял Устьянцева и резко отвернул машину. Она чуть запрокинулась и подставила пулемету Устьянцева серое бронированное брюхо. Устьянцев ударил по хвосту длинной очередью и увидел, как пули рванули обшивку плоскости "юнкерса". Он никогда раньше не видел такого. Светлые брызги разлетались фонтанчиками там, куда попадали пули, – точно мощные невидимые сверла, внезапно приставленные к плоскостям самолета, заработали разом по чьей-то команде.

Внезапно Устьянцев почувствовал головокружение. От перегрузок, напряжения и потери крови перед глазами запрыгали разноцветные круги. Сквозь них просвечивало оранжевое солнце.

Раненая нога онемела. Через разбитый фонарь в кабину врывался ветер.