JК
Адвокат Дайлис и другие :: Полищук Сергей
Страница: 2 из 19Да и откуда было им взять эту самую грамотность? Выходцы из наиболее нищих и темных слоев населения, они ко времени революции едва успели проучиться несколько лет в церковно-приходской школе или в хедере, потом в шестнадцати-семнадцатилетнем возрасте с головой ринулись в революцию, так что с науками им, можно сказать, больше спознаться не пришлось, не обезобразили науки их невинные рабоче-крестьянские умы и души (какие-нибудь шестимесячные юридические курсы в двадцатых годах – не в счет), и отсутствие образованности, отсутствие элементарной грамотности они восполняли усердием, дьявольским усердием в работе, и какой-то исступленной преданностью режиму, которую они к тому же постоянно декларировали, делая это, наверное, даже на супружеском ложе.
Любопытные это были люди. За спиной у каждого из них была непростая отнюдь не легкая жизнь но в то же время и достаточно нелепая, изнурительная работа по восемнадцать и по двадцать часов, сон в кабинете на столе, власть, равная подчас власти какого-нибудь восточного сатрапа, возможность (она же и необходимость – кто тогда эти понятия различал?) управлять сотнями и тысячами чужих судеб, когда и со своей-то одной не умеешь управиться, вечное кочевье, голод, холод и грязь, а в качестве компенсации за все это – две ржавые селедки (паек), да еще страх: постоянный омертвляющий душу страх в любой момент раздавленным другим, таким же сатрапом, но рангом выше.
И все же, смею утверждать, было во всех этих людях, забавных полуграмотных стариках, что-то даже бесспорно притягательное. Та, наверное, почти детская наивность, с какой они прожили свою жизнь, им самим отнюдь не представлявшуюся выморочной, и то усердие, какое во всем проявляли.
Любопытные это были люди. За спиной у каждого из них была непростая отнюдь не легкая жизнь но в то же время и достаточно нелепая, изнурительная работа по восемнадцать и по двадцать часов, сон в кабинете на столе, власть, равная подчас власти какого-нибудь восточного сатрапа, возможность (она же и необходимость – кто тогда эти понятия различал?) управлять сотнями и тысячами чужих судеб, когда и со своей-то одной не умеешь управиться, вечное кочевье, голод, холод и грязь, а в качестве компенсации за все это – две ржавые селедки (паек), да еще страх: постоянный омертвляющий душу страх в любой момент раздавленным другим, таким же сатрапом, но рангом выше.
И все же, смею утверждать, было во всех этих людях, забавных полуграмотных стариках, что-то даже бесспорно притягательное. Та, наверное, почти детская наивность, с какой они прожили свою жизнь, им самим отнюдь не представлявшуюся выморочной, и то усердие, какое во всем проявляли.