JК
Смерть русского помещика :: Конан-Дойль Артур
Страница: 12 из 18- Помилуйте, Уотсон, почему вы так уверены в невиновности Алеши?
- Алеша - средоточие всего лучшего, что есть в людях. Я был так возмущен диким, кошмарным предположением Холмса, хуже того, его уверенностью и его спокойствием, что не посчитал нужным скрывать своего отношения к его словам. - Я, как и вы, Холмс, принадлежу к английской церкви, а потому мне чуждо учение гуманного православия, противостоящее закостенелости православия официального, однако младший Карамазов как носитель этого учения мне импонирует. Более того, многое, что говорит Алеша, созвучно моим мыслям и убеждениям. Какой верой, каким сознанием собственной правоты проникнуты его слова у камня в эпилоге романа! Сколько доброты в его призыве к сгрудившимся вокруг него мальчикам? Какая кротость!
- И этой кротостью, этим смирением, - перебил меня Холмс, - продиктован его возглас: "Расстрелять!"
Я ошеломленно смотрел на Холмса и чувствовал, что задыхаюсь.
- Не забывайте об этом крике души, - продолжал Шерлок Холмс. - Когда Иван поведал младшему брату историю о мальчике, затравленном собаками, тот ни секунды не колебался в определении наказания, отбросив в сторону свои религиозные воззрения.
- Любой на его месте сказал бы то же самое! - убежденно заявил я.
- Не думаю.
- Вы циник, Холмс.
- Я реалист, Уотсон. Алеша в вашем представлении человек, по сути, являющийся идеалом. И вы не желаете разрушать сложившийся образ, не желаете видеть в нем, в его поведении и словах каких бы то ни было изъянов. Но их вижу я.
- Алеша - средоточие всего лучшего, что есть в людях. Я был так возмущен диким, кошмарным предположением Холмса, хуже того, его уверенностью и его спокойствием, что не посчитал нужным скрывать своего отношения к его словам. - Я, как и вы, Холмс, принадлежу к английской церкви, а потому мне чуждо учение гуманного православия, противостоящее закостенелости православия официального, однако младший Карамазов как носитель этого учения мне импонирует. Более того, многое, что говорит Алеша, созвучно моим мыслям и убеждениям. Какой верой, каким сознанием собственной правоты проникнуты его слова у камня в эпилоге романа! Сколько доброты в его призыве к сгрудившимся вокруг него мальчикам? Какая кротость!
- И этой кротостью, этим смирением, - перебил меня Холмс, - продиктован его возглас: "Расстрелять!"
Я ошеломленно смотрел на Холмса и чувствовал, что задыхаюсь.
- Не забывайте об этом крике души, - продолжал Шерлок Холмс. - Когда Иван поведал младшему брату историю о мальчике, затравленном собаками, тот ни секунды не колебался в определении наказания, отбросив в сторону свои религиозные воззрения.
- Любой на его месте сказал бы то же самое! - убежденно заявил я.
- Не думаю.
- Вы циник, Холмс.
- Я реалист, Уотсон. Алеша в вашем представлении человек, по сути, являющийся идеалом. И вы не желаете разрушать сложившийся образ, не желаете видеть в нем, в его поведении и словах каких бы то ни было изъянов. Но их вижу я.