JК
Агафон с большой Волги :: Федоров Павел Ильич
Страница: 115 из 397Ответил со скрытой обидой:
– И на том спасибо. А я жалею об одном, что не меня тогда в Пеште стукнула пуля, а Колю…
– Перестань, Мартьян! – выкрикнула она тоскливо.
Но ему уже трудно было сдержаться.
– Лежал бы сейчас, ни тоски тебе, ни заботушки. И жалеть некому…
– Замолчи, ради бога!
– Нет уж, выговорюсь напоследок. Как сейчас, помню веселое застолье. Вы молодые, муж и жена, счастливые. Каюсь, позавидовал ему тогда, а теперь его смерти завидую. Вот оно как получается. Он понял все, да и ты тоже. Решили и меня тогда счастливым сделать, Варю сосватали. А мы как чуяли, что в бой пойдем. Отпуск короткий, быстро сладились. Все произошло, как по боевому расчету… Я рассказал ей про свою погибшую семью, про детский дом. Она пожалела меня, уступила. А выходит, рано пожалела. Жизнь за жалость расплаты требует. А платить-то нечем… Так что жалеть меня не надо.
Мартьян достал папиросы и закурил. Огонек спички осветил его бледное, взволнованное лицо.
Глаша низко опустила голову и молчала. Не спеша вынула из сумочки забелевший в руке платочек, вытерла им горячий лоб, спросила тихо:
– Скажи, что ты от меня хочешь?
– Думаю, что не стоит говорить.
– А ты скажи!
– Хочешь знать правду?
– Смотря какую. Говори, говори! – комкая в руках платочек, Глаша потупилась.
– Скажу одно: нельзя же все время, годами, только жалеть друг друга и по головке гладить. А мы только и делаем, что сочувствуем самим себе. Ты мне, а я тебе.
– И на том спасибо. А я жалею об одном, что не меня тогда в Пеште стукнула пуля, а Колю…
– Перестань, Мартьян! – выкрикнула она тоскливо.
Но ему уже трудно было сдержаться.
– Лежал бы сейчас, ни тоски тебе, ни заботушки. И жалеть некому…
– Замолчи, ради бога!
– Нет уж, выговорюсь напоследок. Как сейчас, помню веселое застолье. Вы молодые, муж и жена, счастливые. Каюсь, позавидовал ему тогда, а теперь его смерти завидую. Вот оно как получается. Он понял все, да и ты тоже. Решили и меня тогда счастливым сделать, Варю сосватали. А мы как чуяли, что в бой пойдем. Отпуск короткий, быстро сладились. Все произошло, как по боевому расчету… Я рассказал ей про свою погибшую семью, про детский дом. Она пожалела меня, уступила. А выходит, рано пожалела. Жизнь за жалость расплаты требует. А платить-то нечем… Так что жалеть меня не надо.
Мартьян достал папиросы и закурил. Огонек спички осветил его бледное, взволнованное лицо.
Глаша низко опустила голову и молчала. Не спеша вынула из сумочки забелевший в руке платочек, вытерла им горячий лоб, спросила тихо:
– Скажи, что ты от меня хочешь?
– Думаю, что не стоит говорить.
– А ты скажи!
– Хочешь знать правду?
– Смотря какую. Говори, говори! – комкая в руках платочек, Глаша потупилась.
– Скажу одно: нельзя же все время, годами, только жалеть друг друга и по головке гладить. А мы только и делаем, что сочувствуем самим себе. Ты мне, а я тебе.