Александр Невский   ::   Васильев Борис Львович

И даже святая клятва на кресте ни к чему не обязывала, потому что в случае нужды клятвенный крест меняли на другой, а потом неистово божились, что клялись на ином кресте, а значит, и торжественное целование не имеет теперь никакой силы.

— Да у нас тридцать знамён! — вопили за столом. — Тридцать знамён да сто сорок труб и бубнов!…

— Оглохнут!…

— Да мы их сёдлами закидаем!… — весело орал Ра-тибор.

— Никогда ещё супротивники наши не выходили целы из земель суздальских!… — кричал Стригунок, вновь занявший место подле князя Ярослава.

— Верные слова. — Ярослав встал, и все замолкли. — И сила наша без пощады. Никого не жалеть, никого не щадить, даже тех, у кого оплечье золотое. За то вам брони, и одежда, и кони их.

— Пленить одних князей, — счёл нужным уточнить князь Юрий. — Потом их судьбу решим.

Это было хотя бы разумно, но все уже захмелели, воодушевились и решили делить землю прямо тут, за пиршественным столом. Юрий кроме Владимира взял себе ещё и Ростов, вернул Новгород Ярославу, отдал Смоленск брату Святославу… Легко и весело шёл делёж шкуры неубитого медведя.

Как раз в разгар победных криков Стригунок и уловил, что черкесские брови Ярослава сами собой начали соединяться в одну линию. И жарко зашептал в ухо:

— Может, передохнуть хочешь, светлый князь? У меня в шатре такая ягодка-малинка…

Князь молча встал и начал выбираться из-за стола, расшвыривая пьяных сотрапезников.