Александр Невский   ::   Васильев Борис Львович

— «Мы», сказал?

— Со мной — сын и анда. Побратим, значит.

Ярослав долго молчал, всматриваясь в осунувшееся, почерневшее от ветров и мороза лицо неожиданного гостя. Глубоко запавшие глаза выдержали его взгляд со спокойствием и суровостью, и князь первым опустил голову.

— Эй, кто там?

В приоткрывшейся двери тотчас же появился юнец.

— Проводить гостей в мои покои.

Юнец исчез. Ярун молча поклонился и пошёл к выходу. А князь, ещё раз истово перекрестившись, с той же свечой в руке направился внутренними переходами в свою опочивальню. Редкая стража молчаливо склоняла головы, ладонями прижимая мечи к бёдрам, но Ярослав привычно не замечал её, размышляя о внезапном появлении некогда едва ли не самого близкого сподвижника, спасшего его жизнь во время липиц-кой резни и неожиданно отъехавшего от него не к кому-нибудь, а, как говорили, к его злейшему врагу — га-лицкому князю Мстиславу Удалому. Здесь было над чем додумать, и Ярослав не торопился.

Когда он, переодевшись, вошёл в палату, там уже сидели гости, вставшие и склонившие головы при его появлении: Ярун, сильно отощавший, несокрушимо румяный юноша и коренастый незнакомец с узкими щёлками глаз на скуластом, до черноты обветренном лице. Все трое были одеты в потрёпанные полукафтанья, суконные порты и грубые разбитые сапоги.