Американская трагедия   ::   Драйзер Теодор

Компания расселась: Клайд с Ретерером и Хигби - на диване у стены, Хегленд, Кинселла и Шил - напротив них.

- Я начну с доброго старого манхэттенского, - объявил с жадностью Хегленд, оглядывая публику за столиками и чувствуя себя поистине важной персоной. Красновато-смуглый, с живыми голубыми глазами, с темно-рыжими волосами ежиком, он походил на большого задорного петуха.

И Артур Кинселла тоже, как и Хегленд, разом оживился, попав сюда, и, казалось, наслаждался собственным величием. Он демонстративно поддернул рукава, взял в руки меню и, просматривая прейскурант вин, напечатанный на обороте, воскликнул:

- Ну, на мой вкус, для начала недурно сухое мартини.

- А я предпочитаю шотландское виски с содовой, - торжественно произнес Пол Шил, изучая тем временем перечень мясных блюд.

- Увольте меня сегодня от ваших коктейлей, - весело, но решительно заявил Ретерер. - Я сказал, что не буду сегодня много пить, - и не буду. С меня довольно стакана рейнвейна с сельтерской.

- Нет, вы только послушайте! - негодующе воскликнул Хегленд. - Он начнет с рейнвейна! И это он, старый любитель манхэттенского! Что с тобой стряслось, Томми? Ты ведь, по-моему, хотел повеселиться?

- Я и хочу, - возразил Ретерер. - Но разве нельзя веселиться, пока не вылакаешь все, что только тут найдется выпить? Сегодня я хоту быть трезвым, не хочу больше получать выговоры по утрам и не получу, если буду понимать, что делаю. В прошлый раз я насилу выполз на работу.

- Верно! - поддержал Артур Кинселла.