JК
Андреевский кавалер :: Козлов Вильям Федорович
Страница: 220 из 817Забывшись, нет-нет да за поминальным столом вдруг заводили свадебную песню, кто-то пускался в пляс, а красноглазый, потерявший всякое соображение плотник Тимаш, увидев рядом с вдовой забежавшего на минутку помянуть соседа Андрея Ивановича, ни с того ни с сего завопил: «Горько!» На него зашикали со всех сторон одетые в черное старухи, в конце концов пришлось Тимаша под руки вывести из-за стола.
– Когда заглянешь-то ко мне, Андрюшенька? – улучив момент, шепнула Маня.
– Побойся бога, Маня! – оторопел видавший всякое Андрей Иванович.
– Степушка-а, родны-ый, на кого же ты нас, сирот, покинул-то… – заметившая косые взгляды старушек слезливо заголосила вдова. – Как же жить-то нам в опустевшем доме-е без хозяина…
– Возьми меня в примаки, Маня! – заявил опять каким-то образом оказавшийся за столом Тимаш. – Не гляди, что борода у меня сивая, я ишо ничаво-о! А то покличь суседа. – Он бросил хитрый взгляд на поднявшегося из-за стола Абросимова. – Он тебя завсегда ублажит.
Андрей Иванович в сердцах плюнул на порог и ушел, треснув дверью.
– Грех такое говорить на поминках, грех! – истово закрестились старухи, головы их в черных платках укоризненно задвигались.
– Сам черт не разберет, где тут поминки, а где свадьба, – икнув, проговорил Тимаш.
– Неужто мне теперича одной век свой вековать, на могилку твою хаживать, горькие слезы проливать… – раскачиваясь, выводила вдова.
Глава тринадцатая
1
На пустынном перроне ветер с шелестом гонял ржавые листья.
– Когда заглянешь-то ко мне, Андрюшенька? – улучив момент, шепнула Маня.
– Побойся бога, Маня! – оторопел видавший всякое Андрей Иванович.
– Степушка-а, родны-ый, на кого же ты нас, сирот, покинул-то… – заметившая косые взгляды старушек слезливо заголосила вдова. – Как же жить-то нам в опустевшем доме-е без хозяина…
– Возьми меня в примаки, Маня! – заявил опять каким-то образом оказавшийся за столом Тимаш. – Не гляди, что борода у меня сивая, я ишо ничаво-о! А то покличь суседа. – Он бросил хитрый взгляд на поднявшегося из-за стола Абросимова. – Он тебя завсегда ублажит.
Андрей Иванович в сердцах плюнул на порог и ушел, треснув дверью.
– Грех такое говорить на поминках, грех! – истово закрестились старухи, головы их в черных платках укоризненно задвигались.
– Сам черт не разберет, где тут поминки, а где свадьба, – икнув, проговорил Тимаш.
– Неужто мне теперича одной век свой вековать, на могилку твою хаживать, горькие слезы проливать… – раскачиваясь, выводила вдова.
Глава тринадцатая
1
На пустынном перроне ветер с шелестом гонял ржавые листья.