Аракчеевский сынок   ::   Салиас Евгений Андреевич

Шумский стоял на том же месте, не двигался, опустил голову и бормотал шепотом:

– В белом? Обычай, что ли это?.. Из себя очень недурна… Бела уж очень тоже и лицом… Ей бы в цветном или в черном ходить… Глуповатое лицо… Да и походка какая?.. Точно привидение какое, не шла, а скользила тенью… Верно немка или шведка… и дура!

И чрез мгновенье Шумский мысленно произнес:

– Однако, какая же ты-то скотина! Ты! Себе самому врешь всякое… Кого ты надуть хочешь? Себя! Зачем? Ну, приглянулась… Сердечко екнуло. Что ж тут? От этакого лица у всякого что-нибудь может случиться… Тебя хватило шибко, сразу, врасплох, как обухом… Ну, и не комедианствуй сам с собой… Хороша! нечего, брат, врать! Хороша! Хороша! Вот как хороша, что черт бы ее побрал! Да и меня тоже. За каким я лешим сюда лазил на похороны какой-то родственницы какого-то немца… А ведь он знает, наверно знает… Она знакомая или родня покойной.

Быстро двинулся и вышел Шумский из церкви, даже не отдавая себе отчета в движеньи, и стал оглядываться, чтобы найти глазами немца. Но фон Энзе уже шел к нему навстречу…

– Простите, Шумский, я сейчас не могу быть у вас, потому…

– Скажите, кто эта дама вся в белом? Вон идет, – прервал он офицера.

– Баронесса Нейдшильд.

– Кто ж такая?

– Единственная дочь довольно известного в столице финляндского сановника и чудака, который…

– Она незамужняя, стало быть?..

– Ей семнадцать лет… Богатая невеста и, как видите, красавица, не правда ли?

Говоря это, фон Энзе вдруг вспыхнул.