Азеф   ::   Гуль Роман

– Может вы и правду говорите, барин, да не всю! – закричал он. – А если не всю, то значит и неправду! Вы видите низость, предательство, и не хотите видеть благородство и самоотвержение. В тех же самых «низах», о которых вы так пренебрежительно сейчас говорили, есть грандиозные порывы беззаветного энтузиазма, геройства, самоотвержения. Мало ли у нас анонимных героев, безвестных могил? Наша история полна мучениками, полагавшими душу свою за друга своя, да! вот что барин! не народ надо судить за отдельных негодяев, а самих себя надо судить, за собой следить! Нехорошо вы сейчас говорили и неправы, приводя примеры «Народной Воли»; пусть там был провокатор рабочий, но ведь Дегаев был «барин»? Пусть были провокаторы рабочие, но разве можно по ним отзываться о народе? – Сазонов горел. Ивановская смотрела на него с любовью. – Нет! Мы должны быть именно народовольцами в отношении народа, они шли мимо единиц, страдая и борясь за народ, за его свободу, за социализм. И мы должны воскресить именно эту веру в революцию, иначе ведь нельзя даже понять, зачем же делать тогда революцию? Я первый раз, Павел Иванович, слышу от вас подобное о народе. И не понимаю, ведь, если вы не верите в него, зачем же тогда вы, дворянин, барин, интеллигент идете в революцию? да еще в террор? то есть убивать и умирать? Зачем же? Нет, вы из-за красиво-декадентской позы клевещете на себя, говорите неправду, – возбужденно оборвал Сазонов. Он был прекрасен в своем негодовании.

Савинков сидел спокойно, закинув ногу на ногу.