JК
Азеф :: Гуль Роман
Страница: 253 из 405Там архиереи партии в табачном дыму решали, как отдать землю крестьянам с выкупом иль без выкупа. Кричали о Витте, революции, манифесте 17-го октября. В боковушке собирались боевики. На массивном диване обычно Азеф, в кадильном куреве папирос. Казалось бы бить Тутушкиных? Но Савинковым владела тоска. Ходил по Петербургу, не оглядываясь на филеров, пил, было мало денег, много грусти. Планы Азефа: – взрыв Охранного, арест Витте, взрывы телефонных, осветительных проводов – слушал безучастно.
– Что ты, Павел Иванович, – недовольно рокотал Азеф – то Тутушкины, динамитные пояса, то слова не выжмешь.
– Ерунда всё, Иван. Нужно возродить боевую. К чему всё это? Разве это сейчас надо? – идя с заседания, говорил Савинков.
– Конечно, не это, – кряхтел Азеф.
– Так ты думаешь, боевая возродится? Согнувшись от дождливого промозглого петербургского ветра, налетавшего с Невы, Азеф бормотал неразборчиво:
– Зависит не от ЦК, а от Витте. По моему старичок сработает на нашу мельницу. – Азеф закашлялся, в кашле выпуская на тротуар слюну. Откашлявшись, догнал Савинкова.
Из ресторана «Кармен» вылетали звуки скрипок. На 16-й линии казался уютен «Кармен» в эту петербургскую ветреность. Азеф вошел в ресторан, заполняя собой дверь, задевая за косяки. Савинков шел за ним.
– Ты что? – смотрели в карту, когда лакей лепетал детской беззубой челюстью о том, что бараньих больше нет, а свиных тоже нет.
– Мне, голубчик, яичницу!
– Подвело животы! – раскатисто хохотал Азеф, – то-то боевую возродить!
– Не в том, Иван, суть.
– Что ты, Павел Иванович, – недовольно рокотал Азеф – то Тутушкины, динамитные пояса, то слова не выжмешь.
– Ерунда всё, Иван. Нужно возродить боевую. К чему всё это? Разве это сейчас надо? – идя с заседания, говорил Савинков.
– Конечно, не это, – кряхтел Азеф.
– Так ты думаешь, боевая возродится? Согнувшись от дождливого промозглого петербургского ветра, налетавшего с Невы, Азеф бормотал неразборчиво:
– Зависит не от ЦК, а от Витте. По моему старичок сработает на нашу мельницу. – Азеф закашлялся, в кашле выпуская на тротуар слюну. Откашлявшись, догнал Савинкова.
Из ресторана «Кармен» вылетали звуки скрипок. На 16-й линии казался уютен «Кармен» в эту петербургскую ветреность. Азеф вошел в ресторан, заполняя собой дверь, задевая за косяки. Савинков шел за ним.
– Ты что? – смотрели в карту, когда лакей лепетал детской беззубой челюстью о том, что бараньих больше нет, а свиных тоже нет.
– Мне, голубчик, яичницу!
– Подвело животы! – раскатисто хохотал Азеф, – то-то боевую возродить!
– Не в том, Иван, суть.