Страница:
40 из 405
– Я беру только того, кого считаю сам нужным взять. Азеф помолчал. И вдруг улыбнулся засветившимися глазами, отчего всё его лицо приняло ласковое, почти нежное выражение.
Когда они шли по веранде, на них обращали внимание. В их фигурах был контраст. Савинков много ниже, худ, барствен. Азеф толст, неуклюж, колоссален, дышал животом.
7
– Хороший вечер, – проговорил Азеф. Савинкову показалось, что выйдя из кафе, Иван Николаевич стал проще и доступнее.
– Если с вами пошли по одной дорожке, а может еще и висеть вместе придется, – гнусаво говорил Азеф, – надо хоть поближе познакомиться. Вы ведь из дворян?
– Дворянин. А что?
– Я еврей, – улыбнувшись, сказал Азеф, – две больших разницы. Вы учились, кажется, в Варшаве? Ваш отец мировой судья?
– Откуда вы знаете?
– Гоц говорил. Только не понимаю, зачем вы пошли в революцию? Жили не нуждаясь. Могли служить. Зачем вам это?
– То есть что?
– Революция.
Савинков коротко рассмеялся.
– А декабристы, Иван Николаевич? Бакунин? Ну, а Гоц? Он же ведь богатый? Вы странного мнения о революционерах.
– Исключения, – бормотнул Азеф.
– Ну, а зачем же вы в революции? Вы инженер? Азеф мельком глянул на Савинкова.
– Я другое дело. Я местечковый еврей, не мне, так кому ж и делать революцию. Я от царского правительства видел много слез.
– И я видел.
– Что значит, вы видели? Видели одно, вы чужое видели.
|< Пред. 38 39 40 41 42 След. >|