JК
Азеф :: Гуль Роман
Страница: 97 из 405Было слышно веселое пофыркиванье и мягкий цок восьми копыт, ударяющихся в притоптанную землю.
20
– Как вы, Иосиф, думаете, будет убит Плеве?
– Уверен, – ответил Мацеевский, сдерживая лошадь, наезжавшую на первую пролетку.
– Я тоже.
Они выезжали на большой, тряский, плохо вымощенный тракт. Вторая пролетка поехала шагом, первая тронула рысью и скрылась в темноте.
Сидя в пол-оборота, Мацеевский разговаривал с Савинковым.
– Знаете что, провезите меня по Среднему.
– Хорошо. Что там у вас?
– Жена и дети, – голосом улыбнулся Савинков.
– Правда? И вы их не видите?
– Вот уж полтора года. Без меня мальчишка родился. Мацеевский, покачав головой, пробормотал длинное «иэх».
– Какой номер?
– 28.
– Когда ехали по Среднему, он был пустынен, желт от пятен огней. Проплыла фигура городового рядом с странным очертанием ночного сторожа. Мацеевский пустил лошадь шагом. Пролетка проезжала дом №28.
– Темно, – сказал Савинков.
– Какой этаж?
– Третий. Крайнее окно. Темно, – он вынул часы.
– Скоро два, – сказал.
– Куда же вас?
– Отвезите на Невский.
21
Вера стояла в темноте у кровати ребенка. Одной рукой держала сонное, пахнущее теплотой и детскими запахами тельце, другой меняла обмоченную простынку, что-то тихо шепча в полусонье попискивающему мальчику. Но это были не слова, а какое-то особое общенье между матерью и сыном.
20
– Как вы, Иосиф, думаете, будет убит Плеве?
– Уверен, – ответил Мацеевский, сдерживая лошадь, наезжавшую на первую пролетку.
– Я тоже.
Они выезжали на большой, тряский, плохо вымощенный тракт. Вторая пролетка поехала шагом, первая тронула рысью и скрылась в темноте.
Сидя в пол-оборота, Мацеевский разговаривал с Савинковым.
– Знаете что, провезите меня по Среднему.
– Хорошо. Что там у вас?
– Жена и дети, – голосом улыбнулся Савинков.
– Правда? И вы их не видите?
– Вот уж полтора года. Без меня мальчишка родился. Мацеевский, покачав головой, пробормотал длинное «иэх».
– Какой номер?
– 28.
– Когда ехали по Среднему, он был пустынен, желт от пятен огней. Проплыла фигура городового рядом с странным очертанием ночного сторожа. Мацеевский пустил лошадь шагом. Пролетка проезжала дом №28.
– Темно, – сказал Савинков.
– Какой этаж?
– Третий. Крайнее окно. Темно, – он вынул часы.
– Скоро два, – сказал.
– Куда же вас?
– Отвезите на Невский.
21
Вера стояла в темноте у кровати ребенка. Одной рукой держала сонное, пахнущее теплотой и детскими запахами тельце, другой меняла обмоченную простынку, что-то тихо шепча в полусонье попискивающему мальчику. Но это были не слова, а какое-то особое общенье между матерью и сыном.