БЕЛЫЕ И ЧЕРНЫЕ   ::   Котов Александр Александрович

Алехин пожал плечами, вынул из бокового кармана большой потрепанный бумажник, очевидно, приспособленный для советских миллионных и миллиардных банкнот, и протянул Тартаковеру сложенную вдвое бумагу. Тот прочитал:

- Советский паспорт… Разрешение выехать на международные турниры в Гаагу, Будапешт… Действителен на несколько лет.

Тартаковер долго и внимательно изучал документ, выданный неизвестной ему и, судя по сообщениям газет, жуткой властью.

«Нар-ком-ин-дел, - по складам прочитал Тартаковер. - Карахан», - с трудом разобрал он подпись. - Это кто такой?

Народный комиссар по иностранным делам, - разъяснил Алехин. - Сокращенно: наркоминдел.

Забавные словечки попадаются у них в газетах, - улыбнулся Тартаковер. - Я иногда читаю «Известия». Так сокращают, черт ногу сломает! Зам-нач-глав-упр-пром-снаб. Неплохо! А еще: зам-ком-помор-дел.

- Это откуда ты взял? - засмеялся Алехин.

- Боголюбов сказал.

- Ну, это уже из области анекдотов, - объяснил Алехин.

- Что, так теперь и разговаривают в Москве? - Тартаковера интересовало все, что можно было узнать о стране, в которой он родился.

- Нет, только пишут. Хотя, конечно, многие слова входят и в речь. Большевики во все хотят внести свое, новое, даже в язык.

«Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем», - продекламировал Тартаковер «Интернационал». - А что такое субботник? - журналиста и остроумного публициста, его, понятно, интересовали и новые слова в родном языке.

- Субботник? - переспросил Алехин. - Малоприятная вещь. Это когда тебя будят в пять утра, и гонят на мороз грузить дрова или убирать снег. Не обязательно в субботу.