Башня молчания   ::   Ильясов Явдат Хасанович

– Что, Басар? Тоже хочется в степь? Ты бы сейчас пустился стрелой по зеленым холмам…

– Вы, персы, народ городской, – вздохнул молодой туркмен. – Не понимаете, какая это радость – зеленый простор…

– Отчего же не понимаем? Отдаленные предки наши, древние огнепоклонники, тоже были кочевым народом. Веками скитались между Дунаем и Обью. Бродяжничество у нас в крови. Я бы тоже рад сейчас уйти в голубой и зеленый простор. Надоело сидеть в тесной келье, дышать вонью мусорных свалок. Но, увы, посадили нас с Басаром на цепь…

В сторожке больной государь вяло возился с годовалым ребенком в синей бархатной одежде, увешанной предохранительными амулетами. Казалось, царь ворочает в руках китайскую фарфоровую вазу в желтых треугольниках цветов.

– Мой сын Махмуд, – бледно улыбнулся Мохамед.

Он хотел бы сказать с гордостью, но для гордости царь был сейчас слишком слаб. Да и нечем пока что гордиться. И в дальнейшем вряд ли будет чем. Хиреет род Сельджукидов…

Мальчик, весь в золотушных болячках, гладил отца по рябому лицу и с радостным смехом дергал его за усы.

– Унесите ребенка, – распорядился Омар, доставая из сумки инструменты.

Тюркский дядька взял мальчишку на руки.

– Зачем? – воспротивился Мохамед. – Пусть остается. Он тюрк. Пусть привыкает…

Ничего уже тюркского внешне ни у отца, ни у сына не сохранилось. Разве что в рисунке глаз отдаленным намеком удержался еле заметный восточный разрез. Впрочем, тюрки, в массе своей, никогда и не были чисто алтайским народом.