Башня молчания   ::   Ильясов Явдат Хасанович

Имам, шевеля губами, как школьник, едва научившийся читать, медленно одолел данный стих – и подтвердил с огорчением:

– Верно.

Начальник молитвенно провел по темному лицу широкими ладонями, у него отвис левый ус. Он не стал подкручивать ус, справедливо сочтя это действие здесь и сейчас неуместным.

– Еще! – приказал старший воин, довольно смешной, с перекошенными усами. Но Омару – не до смеха. Смех может смениться тотчас криком боли…

Имам с досадой перевернул страницы:

– Сура шестнадцатая, аяты сто двадцать шестой – сто двадцать седьмой.

Эх, как не терпится этой сопле уничтожить Омара Хайяма!

Поэт – сурово:

– «Если наказываете, то наказывайте соразмерно тому, что считается у вас заслуживающим наказания; но если будете снисходительны, то это будет лучше для снисходительных».

Везет!

– Безгранична мудрость аллаха! – вздохнул начальник, потрясенный этой мудростью, и почтительно склонил перед Омаром голову. У него отвис правый ус.

Имам поскучнел:

– Сура восемьдесят пятая, аяты первый-третий…

У Омара голос зазвенел:

– «Клянусь небом, украшенным созвездиями зодиака, и днем предвозвещенным, клянусь свидетельствующим и тем, о чем он свидетельствует…»

Начальник попятился:

– Хватит! Мы не туда попали.

Концы его пышных усов сползли под увесистый подбородок.

Эх вы, неучи. В них, пожалуй, и состоит главная сила воздействия «священной книги», – в леденящей ритмике звучности и пугающей образности ее стихов.