Страница:
307 из 845
и с нами! Может, сюда Полуектыча за компанию? Будет полный счет... Два на два...
– Поликушка не пойдет. Он тебя боится...
– Ну и ладушки, поиграли с бабушкой. – Фарафонов выстрелил пробкою в потолок и, не пролив ни капли, располовинил бутылку. – Бабушка Марьюшка Степановна, испей за кумпанию. За кумпанию, бедовая моя, и жид давится. А мы его из петли достанем, чтобы не скушно жилося и хорошо пилося, вкусно елося и девочек хотелося.
– Ну разве маненько, чтобы не обидеть хорошего человека, – расцвела Марьюшка, сразу позабыв обо мне. – А не поздно, Юрья Константинович?.. Их вон как попустили. Они все на панель смотрят. А на тебя и глядеть-то не станут...
– Никада!..
С Фарафоновым можно было молчать, утонув в кресле, как бы спрятавшись от всех. Он не умолкал ни на минуту, словно боялся тишины. Он в который раз развелся и сейчас страшился вернуться домой, где все напоминало о неминучей одинокой старости, и потому строил мосты доверия, чтобы, упившись, уползти за книжные шкафы в ночную нору. Трезвый Фарафонов был интересен своей желчью, злостью и открытым цинизмом. У меня в доме, устав притворяться на миру, он как бы выползал из своей раковины и облегчался душою. Наверное, меня Фарафонов не брал в расчет и мог без стеснения обнажаться, а я его беглые суждения о жизни невольно присваивал, как долгожданную добычу, в свои сусеки.
– Твоя беда, Паша, что ты строишь схему для всех. Ты, как Ленин иль Маркс, всех загоняешь в стойло. Убого, старичок, убого... И жестоко. Ко всем жестоко, сплошная мясорубка.
|< Пред. 305 306 307 308 309 След. >|