Беглец из рая   ::   Личутин Владимир Владимирович

С подобными людьми, когда они всем своим заносчивым видом заслоняют простор, я разговаривать вообще не могу, так и хочется пнуть под коленки, чтобы гордец осел на пятах и порастерял гонор. Может, я и не прав, это самолюбие играет и точит изнутри, подобно проказе?

Татьяна поднялась и лениво, с вызовом, пошла на кухню. Муж поймал ее за плечи и поцеловал в тонкую шею, присыпанную золотисто-дымчатым пухом. Провожая взглядом жену, Илья задумчиво сказал:

– Профессор, я ваш должник... Ящик коньяку за мной.

– Да будет вам, – смутился я, обрывая пустой разговор.

– Нет-нет, заметано. А пока по рюмочке?..

– Не пью, дорогой Катузов. Не пью-с, – решительно оборвал я всяческие домогания и ушел к себе.

Марьюшке нездоровилось, она как-то незаметно погрузилась в себя, ушла в такой пост, что не по трудам и скитскому монаху. Я подошел к кровати. Мать лежала отрешенно, уставя глаза в потолок и скрестив руки на плоской груди. Она была похожа на покоенку этими крутыми скулами, обтянутыми старческой, в пятнах, кожею, выступающими вперед зебрами, которые едва закрывали узкие губы, и синими пятаками под присомкнутыми безбровыми глазами. Кисти рук были тяжелые, с ручьями набухших черных вен, а пальцы походили на еловые коренья, вывернутые из земли наружу. Марьюшка дышала бесплотно, была безотзывиста к моему натужному сопению, а значит, жила далеко от меня.

– Мама? – позвал я с тревогою и опустился на угол постели.