JК
Беглец из рая :: Личутин Владимир Владимирович
Страница: 381 из 845Потому коммунисты настроили столько птицефабрик, чтобы всех мужиков превратить в производителей, – вдруг задумчиво, со скрытой усмешкою продолжил здравицу Катузов, улучив минутную тишину за столом; все причастились за Христа, а теперь усиленно налегали на закуски и не сразу вникли, о чем идет речь. Катузов положил себе в тарелку крутое яйцо в майонезе и сейчас брезгливо ковырял его вилкой. – Сырые, крутые, всмятку, крашенки и писанки... Еда быдла и лентяев, кто даже пожрать вкусно не умеет. – Катузов с намеком взглянул на жену и интригующе замолчал, привлекая к себе внимание...
– Ну и что... ну и что! Чем тебе не еда? Яишенку бы сейчас, да с беконом, да туда лучку мелко порезать, помидорку искрошить да посыпать укропчиком, как моя бедная Клавдия умела готовить... Пальчики оближешь. Это я ее научил! С Германии принес рецепт, вот! – воскликнул помягчевший от рюмки Поликушка и игриво подтолкнул локтем Татьяну, присевшую возле.
– А смысл один. Чтобы заиграло пониже пупенца... Яйки котятся по Москве, яйки шляются по молве... За речкою Неглинной, как во том дворце, сидит девица в золотом венце и мечтает о своем яйце...
– Илья, прекрати, – сурово оборвала мужа Татьяна и вспыхнула до корней волос.
Поликушка прыснул в квадратный кулачок, обвисшие щеки, лежащие на вороте рубахи, студенисто заколыхались. Мне показалось вдруг, что Поликушка уже полюбил Катузова, решив, что с ним не заскучаешь. После второй, пожалуй, полезет целоваться, только губы подставляй...
– Это пошлость! – Голос сыграл фальцетом и оборвался.
– Ну и что... ну и что! Чем тебе не еда? Яишенку бы сейчас, да с беконом, да туда лучку мелко порезать, помидорку искрошить да посыпать укропчиком, как моя бедная Клавдия умела готовить... Пальчики оближешь. Это я ее научил! С Германии принес рецепт, вот! – воскликнул помягчевший от рюмки Поликушка и игриво подтолкнул локтем Татьяну, присевшую возле.
– А смысл один. Чтобы заиграло пониже пупенца... Яйки котятся по Москве, яйки шляются по молве... За речкою Неглинной, как во том дворце, сидит девица в золотом венце и мечтает о своем яйце...
– Илья, прекрати, – сурово оборвала мужа Татьяна и вспыхнула до корней волос.
Поликушка прыснул в квадратный кулачок, обвисшие щеки, лежащие на вороте рубахи, студенисто заколыхались. Мне показалось вдруг, что Поликушка уже полюбил Катузова, решив, что с ним не заскучаешь. После второй, пожалуй, полезет целоваться, только губы подставляй...
– Это пошлость! – Голос сыграл фальцетом и оборвался.