JК
Смертельный ход :: Мерфи Уоррен
Страница: 59 из 183Почему ты стала такой?
– Потому что видела как людей загоняют в печи, жила в доме, освещавшемся лампами с абажурами из человеческой кожи – отсюда и некоторые отклонения в развитии маленькой девочки.
– Да, верно. Такое было время.
– А сейчас – мое время, отец.
– Да, наверное так.
– Я хочу этого человека. Он должен стать моим.
– Пока – нет.
– Вот так всегда! Каждый раз – еще не время. Вчера было еще не время. И завтра будет то же самое. Мне надоело быть обделенной. Всегда я чего-то лишена. Менялись имена, менялись дома. Постоянно в бегах. От американцев и англичан, от французов в русских. А теперь – даже от своих в Германии и, помоги нам Бог, от евреев. Омерзительно скрываться от евреев. Хочу заявить всему миру: кто мы, и что мы. Мы должны гордиться, мы – нацисты.
– Потише.
– Нацисты. Нацисты. Нацисты! Зиг хайль!
– Успокойся.
– Ты отдашь его мне?
– Да, но не сейчас.
– Нацисты, нацисты, нацисты! Доктор Ганс Фрихтманн из Треблинки, Бухенвальда и других мест окончательного успокоения. Доктор Ганс…
– Хорошо, хорошо, ты его получишь.
– Когда?
– Скоро.
– С фотографиями?
– Не знаю.
– Мне так нравится быть звездой, папочка! А больше всего мне нравится выражение твоего лица, когда ты меня фотографируешь. Это самое приятное.
– Хорошо. Отправляйся домой, дорогая. Я должен повидаться с доктором Рэтчеттом.
– Ладно. Тебе ведь не нравится, когда я занимаюсь с ними этими штучками?
– Не нравится.
– В этом тоже своя прелесть.
– Потому что видела как людей загоняют в печи, жила в доме, освещавшемся лампами с абажурами из человеческой кожи – отсюда и некоторые отклонения в развитии маленькой девочки.
– Да, верно. Такое было время.
– А сейчас – мое время, отец.
– Да, наверное так.
– Я хочу этого человека. Он должен стать моим.
– Пока – нет.
– Вот так всегда! Каждый раз – еще не время. Вчера было еще не время. И завтра будет то же самое. Мне надоело быть обделенной. Всегда я чего-то лишена. Менялись имена, менялись дома. Постоянно в бегах. От американцев и англичан, от французов в русских. А теперь – даже от своих в Германии и, помоги нам Бог, от евреев. Омерзительно скрываться от евреев. Хочу заявить всему миру: кто мы, и что мы. Мы должны гордиться, мы – нацисты.
– Потише.
– Нацисты. Нацисты. Нацисты! Зиг хайль!
– Успокойся.
– Ты отдашь его мне?
– Да, но не сейчас.
– Нацисты, нацисты, нацисты! Доктор Ганс Фрихтманн из Треблинки, Бухенвальда и других мест окончательного успокоения. Доктор Ганс…
– Хорошо, хорошо, ты его получишь.
– Когда?
– Скоро.
– С фотографиями?
– Не знаю.
– Мне так нравится быть звездой, папочка! А больше всего мне нравится выражение твоего лица, когда ты меня фотографируешь. Это самое приятное.
– Хорошо. Отправляйся домой, дорогая. Я должен повидаться с доктором Рэтчеттом.
– Ладно. Тебе ведь не нравится, когда я занимаюсь с ними этими штучками?
– Не нравится.
– В этом тоже своя прелесть.