Беспокойная юность (Повесть о жизни - 2)   ::   Паустовский Константин

В этой улыбке соединилось все, чем сейчас светилось ее маленькое загорелое существо,-- приветливость, гордость и смущение. Гордость из-за того, что к ней первой, а не к мальчишкам обратился с вопросом таинственный городской человек.

-- Пойдемте, дядя!-- смело сказала она, взяла меня за руку и, счастливая и раскрасневшаяся, повела к последней крошечной хате, стоявшей у самой воды.

Тотчас на порогах хат, как по команде, появились женщины -- и молодые и старые. Они торопливо поправляли на головах платки, радушно здоровались со мной и нарочито говорили:

-- Где ж это ты, Наталка, подхватила такого гарного гостя? Вот цикавая дивчина! А мы думаем, кого ж це она ведет к нам на косу! Не иначе как капитана с "Керчи>>.

"Керчь" был маленький колесный пароход. Он делал рейсы из Ростова в Мариуполь. Если случались грузы, то "Керчь" изредка заходил и на попутные рыбачьи косы.

Очевидно, у детей "Керчь" считался сказочным кораблем.

Наталка шла гордо, не отвечая на неуместные шутки женщин. Только пунцовые щеки выдавали ее радость. А мальчишки, сознавая свое ничтожество, плелись позади в глубоком и благоговейном молчании.

Так мы дошли до хаты деда Мыколы. Там Наталка сдала меня с рук на руки сухой старушке с пытливыми глазами -- жене деда Мыколы бабке Явдохе.

При таких хороших предзнаменованиях началась моя жизнь на Петрушиной косе.

Дед Мыкола взял меня в подручные охотно. Всех молодых рыбаков угнали в армию, на войну, и на косе, по словам деда Мыколы, "баснословно некому было работать".