Благородство поражения. Трагический герой в японской истории   ::   Моррис Айван

Другие, пусть и решительные люди, обладая чувствительным телом и боясь пыток, скрывая свою скорбь, подчинились воле [Сёгуна] и отреклись. Поскольку дела шли так и не иначе, чудесным и непредсказуемым образом все люди объединились и восстали. Продолжай мы жить, как жили, не пытаясь отменить указанные законы, мы неизбежно претерпели бы все возможные виды наказаний; мы бы согрешили против нашего Господа в вышних, обладая слабыми и чувствительными телами, а в заботах своих коротких жизней растеряли бы и то, что обрели. Все это переполняет нас неизбывной скорбью. По этой причине мы и находимся в нынешнем состоянии. [368]

За первые месяцы движения мировоззрение не-христиан в рядах инсургентов было значительно поколеблено религиозной устремленностью их лидеров, которая представлялась им гораздо более благородной и воодушевляющей, чем материальные тяготы, и, предположительно к окончанию восстания, большинство из них было обращено в веру, преобладавшую в лагере восставших, о чем столь гордо заявлялось в надписях на знаменах.

Восстание разразилось в Симабара 17 декабря (1637 года) и, как пламя по сушняку, быстро распространилось по всему полуострову, а затем пepeкинулось через проливы на острова Амакуса. Основными силами инсургентов были бедные, безоружные крестьяне и рыбаки, — люмпен-пролетариат сельскохозяйственной Японии.