Ближе смерти и дальше счастья   ::   Раткевич Элеонора

Каждая ярмарка, помимо жертв перепоя, грабежа и тому подобных мелочей — за порядком на ярмарках, в общем, следили строго — обходилась, самое малое, в три-четыре обезображенных трупа, вынесенных из Лабиринта. Никто не знал, обитал там воин-гладиатор или чудовищный зверь, никто и не старался узнать. Но толпа вокруг Лабиринта не рассасывалась. Вольно же кому-то платить за возможность эффектно распрощаться с этим миром.

В темной прохладе Лабиринта обсыхал дневной пот, кожу стягивало. Сейчас Деайним ничего другого не чувствовал. Очнись, дурак, тормошила его Одри, пытаясь подделать его внутренний голос. Очнись. Сейчас затянут вход. Сейчас станет окончательно темно. И тебе придется идти в полной темноте за смертью. Нет, за деньгами. Нет, за смертью. Нет, за деньгами. Попробуй-ка прожить без гроша. Щель сужается. Деайним в последний раз видит узкий коридорчик. Длинный луч высверкивает на металле боевого корсета. Гаснет.

Одри хихикнула: как только стало совсем-совсем темно, Деайним закрыл глаза. Первейшее инстинктивное действие, между прочим. Если в темноте еще и глаза закрыть, темнота перестает вызывать внутренний страх. Вроде не вообще темно, а оттого что ты сам того захотел. И будто бы если глаза открыть, будет светло. Поэтому самое важное в ситуации полной темноты — не открывать глаза ни в коем случае. То же самое рекомендуется, если темнота в переносном смысле и глаза тоже в переносном смысле. Но это уже глубокая мысль, а сейчас не до глубоких мыслей, кой черт, и так тонем, где уж тут глубины искать.