JК
Блокада. Книга 2 :: Чаковский Александр Борисович
Страница: 340 из 419Он ждал от майора каких-то слов, которые укрепят его в мысли, что неудачи последних дней являются следствием нераспорядительности Лееба, Хепнера, Рейнгардта, Манштейна, – ему было все равно кого, лишь бы иметь еще одно подтверждение чьей-то вины.
Но Данвиц воспринял слова Гитлера как поощрение, даже приказ поделиться всеми своими сомнениями…
Он встал.
– Мой фюрер! – произнес Данвиц срывающимся от волнения голосом. – Может ли это быть, что мы… недооценили противника? Я не знаю, что движет им – страх, отчаяние, привычка повиноваться приказу или большевистский фанатизм. Но враг сопротивляется. И я не могу понять, что происходит. Они сопротивляются даже тогда, когда сопротивление бессмысленно. Продолжают драться в окружении. Дерутся, когда мы превосходим их количественно вдвое и втрое. Они подрывают себя вместе с окруженными нами дотами, – да, да, расстреливают весь свой боезапас и подрывают себя. На каждого захваченного нами пленного приходится не меньше трех таких, которые пускают себе последнюю пулю в лоб. И я не могу понять: почему?
– И, по-твоему, это может служить оправданием… – зловеще начал Гитлер. Но Данвиц, целиком захваченный своими мыслями, не замечал, каким тоном прервал его Гитлер.
– Нет, нет, мой фюрер! Не оправданием! Я готов пустить себе пулю в лоб за то, что отступил! Но… но вы приказали мне говорить правду. И я ее сказал. Научите, – уже с отчаянием в голосе проговорил он, – как сломить сопротивление врага?! Одно ваше слово, и я все пойму. Только одно ваше слово!..
Но Данвиц воспринял слова Гитлера как поощрение, даже приказ поделиться всеми своими сомнениями…
Он встал.
– Мой фюрер! – произнес Данвиц срывающимся от волнения голосом. – Может ли это быть, что мы… недооценили противника? Я не знаю, что движет им – страх, отчаяние, привычка повиноваться приказу или большевистский фанатизм. Но враг сопротивляется. И я не могу понять, что происходит. Они сопротивляются даже тогда, когда сопротивление бессмысленно. Продолжают драться в окружении. Дерутся, когда мы превосходим их количественно вдвое и втрое. Они подрывают себя вместе с окруженными нами дотами, – да, да, расстреливают весь свой боезапас и подрывают себя. На каждого захваченного нами пленного приходится не меньше трех таких, которые пускают себе последнюю пулю в лоб. И я не могу понять: почему?
– И, по-твоему, это может служить оправданием… – зловеще начал Гитлер. Но Данвиц, целиком захваченный своими мыслями, не замечал, каким тоном прервал его Гитлер.
– Нет, нет, мой фюрер! Не оправданием! Я готов пустить себе пулю в лоб за то, что отступил! Но… но вы приказали мне говорить правду. И я ее сказал. Научите, – уже с отчаянием в голосе проговорил он, – как сломить сопротивление врага?! Одно ваше слово, и я все пойму. Только одно ваше слово!..