Большой серафим   ::   Биой Касарес Адольфо

Альварес, от природы мягкосердечный, заметил про себя: «Бедный испуганный зверек. Правда, упрямый, если вовремя не пресечь, что верно, то верно». Он подумал также, что будет лучше, пока не возобновилась осада, поскорее выйти из комнаты. Он спрыгнул с кровати, вспомнил о дне рождения Бланкиты, порадовался, что еще не совсем потерял голову, надел свежее белье, собрался с духом, робко приоткрыл дверь, осторожно высунулся; прыгая через три ступеньки, сбежал по лестнице (которая чуть не завалилась) – и едва лишь вошел в столовую, как наткнулся на Хильду. Глядя на него заплаканными глазами, девушка произнесла:

– У вас каменное сердце. Почему вы не хотели поговорить со мной о Бланките?

– О, женщины, – прошептал он; понять их невозможно, хотя это и общее место.

В самом ли деле Хильда стучалась к нему в дверь для того, чтобы просить о помощи хозяйкиной дочери? Другие побуждения приписал он ей, возможно, под влиянием своих собственных чувств, но теперь, когда все осталось в прошлом, как соотнести воспоминания с уверениями девушки? Он ни в чем не был уверен, кроме одного: Бланкита, эта тщеславная дурочка, не стоила ни малейшей его жертвы. Что могло значить для него разочарование, подстерегающее Бланкиту, если вскорости весь мир погибнет, и люди тоже?

Вот если бы что-то грозило Хильде… Он подумал: «Чтобы как-то вести себя, преступать закон или даже поддаваться искушению, нужно рассчитывать хотя бы на ближайшее будущее; в этом отказано всей вселенной, но люди не могут отринуть надежду».