JК
Человек воды :: Ирвинг Джон
Страница: 19 из 506К тому же в Мичигане, Индиана, мы останавливались в «Холлидэй-Инн экспириенс», что, вероятно, будет означать аннулирование моей кредитной карты.
Но! В этом темном царстве есть тонкий луч света. Руководитель моей диссертации, доктор Вольфрам Хольстер, предоставил мне небольшую сумму из Сравнительного литературного фонда, как он настоятельно требует его называть. За свой кусок фонда я кручу пленку в лингафонном кабинете для первокурсников, изучающих немецкий. Моим напарником по этому занятию оказался пронырливый педантишка по имени Зантер, чья интерпретация и «надлитературный» перевод Боргетца напечатаны в «Лингвисте» за этот месяц. Я показал Зантеру целую кипу листов в моей рукописи диссертации; он прочел все одним махом за вечер и сказал: «Не думаю, что кто-то возьмется это напечатать». Я спросил у него, каков тираж «Лингвиста»; с тех пор мы с ним не разговариваем. В последующий период моей необременительной деятельности в лингафонном кабинете, когда я знал, что Зантер заступает на пост, я ловко подменял пленки. По этому поводу он оставил мне записку: «Я знаю, что вы делаете»; она была всунута в коробку с пленкой, которая, как он знал, была моей любимой. Я тоже оставил ему записку: «Но никто не знает, что делаете вы». Теперь всякое общение между нами исключено.
И все же этот фонд слишком мал, а мне достался лишь крохотный его кусок. Бигги пришлось вернуться к прежней работе в больнице — уход за лежачими стариками с шести утра до полудня, пять раз в неделю.
Но! В этом темном царстве есть тонкий луч света. Руководитель моей диссертации, доктор Вольфрам Хольстер, предоставил мне небольшую сумму из Сравнительного литературного фонда, как он настоятельно требует его называть. За свой кусок фонда я кручу пленку в лингафонном кабинете для первокурсников, изучающих немецкий. Моим напарником по этому занятию оказался пронырливый педантишка по имени Зантер, чья интерпретация и «надлитературный» перевод Боргетца напечатаны в «Лингвисте» за этот месяц. Я показал Зантеру целую кипу листов в моей рукописи диссертации; он прочел все одним махом за вечер и сказал: «Не думаю, что кто-то возьмется это напечатать». Я спросил у него, каков тираж «Лингвиста»; с тех пор мы с ним не разговариваем. В последующий период моей необременительной деятельности в лингафонном кабинете, когда я знал, что Зантер заступает на пост, я ловко подменял пленки. По этому поводу он оставил мне записку: «Я знаю, что вы делаете»; она была всунута в коробку с пленкой, которая, как он знал, была моей любимой. Я тоже оставил ему записку: «Но никто не знает, что делаете вы». Теперь всякое общение между нами исключено.
И все же этот фонд слишком мал, а мне достался лишь крохотный его кусок. Бигги пришлось вернуться к прежней работе в больнице — уход за лежачими стариками с шести утра до полудня, пять раз в неделю.