JК
Черная роза :: Костейн Томас
Страница: 2 из 600Время завесило плотной пеленой забвения эти страницы истории, и сквозь нее можно различить только неясные очертания агрессивной военной политики Баяна. Но я абсолютно уверен, что если бы военным историкам представилась возможность изучить его военные операции, они весьма высоко оценили бы подобное военное искусство.
Третья личность — Роджер Бэкон. Интерес к этому удивительному монаху-францисканцу возрос с годами и в настоящее время почти превратился в культ, поэтому здесь мне нечего сказать, разве что лишний раз подтвердить, что он был, вероятно, величайшим ученым.
Следует также отметить, что все эти удивительные люди жили примерно в одно время и резко выделялись в эпоху средневекового мракобесия. Поэтому я решил создать такое произведение, где бы важную роль играли все три эти личности.
Но сочиненный мною роман не желал оставаться в строгих исторических рамках. Живя своей жизнью, он закусил удила и позволял мне лишь изредка являть читателям моих фаворитов, впрочем, хотя эти яркие личности появляются на страницах романа не часто, их свершения диктуют направление всего повествования.
Само повествование выросло из легенды исключительно романтической и притягательной, которую можно найти в очень старых английских хрониках. Я постарался сделать нетрадиционной концовку книги, но сейчас, в самом начале, не собираюсь об этом рассказывать. Могу только отметить, что сюжет связан с английским крестоносцем, впоследствии ставшим отцом Томаса Бекета, и девушкой с Востока, знавшей всего два слова по-английски.
Третья личность — Роджер Бэкон. Интерес к этому удивительному монаху-францисканцу возрос с годами и в настоящее время почти превратился в культ, поэтому здесь мне нечего сказать, разве что лишний раз подтвердить, что он был, вероятно, величайшим ученым.
Следует также отметить, что все эти удивительные люди жили примерно в одно время и резко выделялись в эпоху средневекового мракобесия. Поэтому я решил создать такое произведение, где бы важную роль играли все три эти личности.
Но сочиненный мною роман не желал оставаться в строгих исторических рамках. Живя своей жизнью, он закусил удила и позволял мне лишь изредка являть читателям моих фаворитов, впрочем, хотя эти яркие личности появляются на страницах романа не часто, их свершения диктуют направление всего повествования.
Само повествование выросло из легенды исключительно романтической и притягательной, которую можно найти в очень старых английских хрониках. Я постарался сделать нетрадиционной концовку книги, но сейчас, в самом начале, не собираюсь об этом рассказывать. Могу только отметить, что сюжет связан с английским крестоносцем, впоследствии ставшим отцом Томаса Бекета, и девушкой с Востока, знавшей всего два слова по-английски.