Черный замок Ольшанский   ::   Короткевич Владимир

О смерти Марьяна он не знал, о «подвигах» тех мерзавцев — тоже. Может, и не была бы.

— Ясно, — сказал я. — И он, однако, заслужил забвение. Потому что… зачем ему уже было жить? Да еще за решеткой… Много… Он заслужил.

Хилинский молча протянул мне сигареты.

— Свои, — сказал я.

Достал новую пачку, разорвал ее зубами. Хилинский наблюдал за мной.

— Что, крушение привычек старого кавалера?

— Да. Если уж крушение всего «подъезда кавалеров», то чем я лучше? Ростик женился.

— Да и еще кое-кто, — улыбнулся он.

— Квартира Лыгановского пустует. Со временем кто-то вселится. Ведь наверняка тоже женатый. Будет и у нас на лестнице поначалу визг, а потом и заревут, как сирены.

— Ах, черт, — Хилинский вдруг стукнул кулаком по столешнице. — Подлец, осел несчастный. Ты был прав: какой материал пропал… Умный, образованный, бывалый, остроумный, талантливый, как черт. Знаешь, какой врач? Коллеги говорили — царь и бог. Одним знанием психики человечьей делал больше, чем другие разными там резерпинами и серпазилами. И так не смочь, так паршиво распорядиться собственной жизнью? Нужны ему были эти истлевшие реликвии, давно уничтоженная слава рода. Такой врач, такой человековед! Мало ему было этого для самоуважения. С отребьем связался, с отбросами, с подонками. И сам стал подонком. У-у, осел!

Выпили еще по капле. И я с удивлением увидел, что мой «несокрушимый» сосед немного захмелел.

Он смотрел на портрет в овальной раме. Никогда я не видел такого значительного лица.