Честь   ::   Покровский Григорий Александрович

– Поновее что-нибудь, дядя Роман! Избито!

Дядя Роман всматривался теперь в Антона, стараясь вникнуть, понять и разобраться: что, откуда и отчего? Что идет действительно от проскальзывающего порой формализма и надоедливости, что от пустого «мозгоблудия», как говорил дядя Роман, от бездумного легкомыслия, мелкотравчатого анархизма и мальчишеского зазнайства, для которого все известное старо и все высокое избито.

– Знаешь, что я тебе на это скажу, – все еще спокойно, но на последней, кажется, степени спокойствия ответил дядя Роман Антону. – Ты сам не битый, вот тебе и кажется все избитым. А вот мы, мальчишками еще, разыскивали кулацкий хлеб в тысяча девятьсот двадцать девятом году – они прятали, а мы отыскивали. Твой дед за это пулю кулацкую получил!

– У-у, какую вы старину помните, дядя Роман! – снисходительно улыбнулся Антон.

Но дядя Роман как будто уже не видел этой усмешки, – ему все было ясно, разведка кончена, и он шел в атаку.

– А как мы метро закладывали? Нас, комсомольцев, тогда на строительство метро завербовали. Как мы первый раз в землю пошли, в Сокольниках – знаешь, около завода фруктовых вод? Не знаешь? А как у нас шахту затопило, мы по пояс в воде работали, – тоже не знаешь? Старина? Для тебя, может, и война – старина?

– А мы тут при чем, если молодые?

– Молодые… Да разве вы молодые – такие, как ты? Без пыла, запала и радости. Да, и без радости. Потому что радость в служении, в деле, в полноте жизни, в высоте в сознании того, что ты нужен людям. Нечего губы-то кривить! А иначе для чего тебе жизнь дана? Дерево узнают по плодам, а человека по делам. Это свинья только и разная другая живность считают, что все ее дело – жить. А для человека – это возможность действовать, делать, приносить пользу. Чтобы людям был результат! Это парень один вчера сказал, монтажник.