JК
Честь :: Покровский Григорий Александрович
Страница: 472 из 583Несколько дней стояла оттепель – было туманно, сыро, слякотно, и сквозь снег кое-где уже проглядывала земля. Сейчас все подмерзло, подсохло и звонкий ледок похрустывал под ногами.
Писатель Шанский слушает этот чистый и радостный хруст, рождающий в душе неясные и очень далекие воспоминания детства. Он вышел погулять, проветриться и отвлечься от дневных впечатлений. Но впечатления не дают покоя и рождают новые вопросы. Как понять Мишку? Кто он? Что он? И можно ли его понять? И можно ли его исправить?
Об этом только что был разговор с майором Лагутиным, и тот рассказал обо всех «художествах» Мишки.
«Законченный преступник», «насквозь прогнивший тип, нафаршированный воровской идеологией», «неисправимый»…
Шанский слушал все это и соглашался: да, как будто бы неисправимый! И в то же время это почему-то не укладывалось в голове.
– Неужели это начисто перечеркнутая душа?.. И почему он строит из себя этакого?.. Во имя чего?
– От страха.
– Как от страха? – не понял Шанский.
– Очень просто, – глаза майора смотрели холодно и трезво, словно никаких вопросов для него здесь не существовало. – Срок у Мишки большой, до восемнадцати лет ему осталось три месяца, а там – колония для взрослых и взрослые воры со всеми их законами и требованиями.
– Но неужели они и там имеют силу? – удивился Шанский.
– Как работа поставлена, а то и имеют, – пожал плечами майор. – Но молву об этом они распространяют усиленно.
Писатель Шанский слушает этот чистый и радостный хруст, рождающий в душе неясные и очень далекие воспоминания детства. Он вышел погулять, проветриться и отвлечься от дневных впечатлений. Но впечатления не дают покоя и рождают новые вопросы. Как понять Мишку? Кто он? Что он? И можно ли его понять? И можно ли его исправить?
Об этом только что был разговор с майором Лагутиным, и тот рассказал обо всех «художествах» Мишки.
«Законченный преступник», «насквозь прогнивший тип, нафаршированный воровской идеологией», «неисправимый»…
Шанский слушал все это и соглашался: да, как будто бы неисправимый! И в то же время это почему-то не укладывалось в голове.
– Неужели это начисто перечеркнутая душа?.. И почему он строит из себя этакого?.. Во имя чего?
– От страха.
– Как от страха? – не понял Шанский.
– Очень просто, – глаза майора смотрели холодно и трезво, словно никаких вопросов для него здесь не существовало. – Срок у Мишки большой, до восемнадцати лет ему осталось три месяца, а там – колония для взрослых и взрослые воры со всеми их законами и требованиями.
– Но неужели они и там имеют силу? – удивился Шанский.
– Как работа поставлена, а то и имеют, – пожал плечами майор. – Но молву об этом они распространяют усиленно.