JК
Честь :: Покровский Григорий Александрович
Страница: 57 из 583 – Неужели ты ничего не понял?
– А что тут понимать? Все ясно! – с поразившей Нину Павловну упрямой, жесткой нотой в голосе ответил Антон. – Ни в чем я не виноват. За мальчишку заступался – подумаешь, обеднели бы они, если бы мальчонку в кино пропустили?
– Кто «они»? – возразила Нина Павловна. – Да и мальчишка-то был без билета!
– Ничего не без билета. У него билет был, только на другой сеанс… Деньги-то уплачены.
Нина Павловна растерялась – она ничего не могла понять. Это было что-то совсем другое – другие понятия, другая логика, все другое, странное, непостижимое.
– Так что же? Неужели ты и в самом деле считаешь себя правым, Тоник? – спросила, почти выкрикнула она.
Антон ничего не ответил…
Потом, много позже, разбираясь во всей жизни и во всех ошибках – и сына, и своих собственных, – она вспомнила и этот разговор, и его молчание на такой важный, можно сказать, решающий вопрос: как он оценивает свой поступок?
А сейчас она, сама не зная каким образом, перескочила вдруг совсем на другое:
– А как же теперь с комсомолом?
– Ты о комсомоле, кажется, больше меня думаешь, – усмехнувшись, сказал Антон.
– Я вообще о тебе, кажется, больше тебя самого думаю!
Все это было скачком из сегодняшнего дня во вчерашний, когда все было сравнительно благополучно и при двойках и при шалостях Антона была надежда, что все каким-то образом уладится, что Антон выровняется и пойдет обычным для всех ребят путем: кончит школу, поступит в институт.
– А что тут понимать? Все ясно! – с поразившей Нину Павловну упрямой, жесткой нотой в голосе ответил Антон. – Ни в чем я не виноват. За мальчишку заступался – подумаешь, обеднели бы они, если бы мальчонку в кино пропустили?
– Кто «они»? – возразила Нина Павловна. – Да и мальчишка-то был без билета!
– Ничего не без билета. У него билет был, только на другой сеанс… Деньги-то уплачены.
Нина Павловна растерялась – она ничего не могла понять. Это было что-то совсем другое – другие понятия, другая логика, все другое, странное, непостижимое.
– Так что же? Неужели ты и в самом деле считаешь себя правым, Тоник? – спросила, почти выкрикнула она.
Антон ничего не ответил…
Потом, много позже, разбираясь во всей жизни и во всех ошибках – и сына, и своих собственных, – она вспомнила и этот разговор, и его молчание на такой важный, можно сказать, решающий вопрос: как он оценивает свой поступок?
А сейчас она, сама не зная каким образом, перескочила вдруг совсем на другое:
– А как же теперь с комсомолом?
– Ты о комсомоле, кажется, больше меня думаешь, – усмехнувшись, сказал Антон.
– Я вообще о тебе, кажется, больше тебя самого думаю!
Все это было скачком из сегодняшнего дня во вчерашний, когда все было сравнительно благополучно и при двойках и при шалостях Антона была надежда, что все каким-то образом уладится, что Антон выровняется и пойдет обычным для всех ребят путем: кончит школу, поступит в институт.