Четвертая рука   ::   Ирвинг Джон

На состоявшейся после операции пресс-конференции даже самые завистливые из коллег доктора Заяца — которые втайне все же надеялись на его провал — испытали жестокое разочарование: доктор очень четко, кратко и доходчиво разъяснил собравшимся, что трансплантация верхних конечностей вскоре станет столь же заурядной операцией, что и тонзиллэктомия. Журналисты заскучали; им не терпелось послушать специалиста по медицинской этике, которого ни во что не ставили все хирурги клиники «Шацман, Джинджелески, Менгеринк и партнеры». И еще до того, как этот специалист свое выступление завершил, внимание журналистов полностью переключилось на миссис Клаузен. Да и как их за это винить? Ведь с человеческой точки зрения это было куда интереснее.

Кто-то раздобыл Дорис чистую и более женственную одежду, на которой отсутствовал логотип футбольной команды Грин-Бея. Она вымыла голову и немного подкрасила губы. В свете софитов она казалась какой-то особенно маленькой и застенчивой. Она не позволила гримерше даже притронуться пуховкой к темным кругам у нее под глазами, понимая, что в этих болезненных тенях кроется секрет ее красоты — чуть ущербной, трагической.

— Если рука Отто останется жива, — начала миссис Клаузен (как будто пациентом доктора Заяца была рука ее покойного мужа, а не Патрик Уоллингфорд), и ее тихий голос прозвучал необычайно маняще и притягательно, — то и мне, наверное, когда-нибудь станет легче. Понимаете, знать наверняка, что какая-то его часть по-прежнему существует, что я всегда могу ее увидеть… коснуться… — Голос миссис Клаузен сорвался. Впрочем, ей уже удалось отвлечь внимание участников пресс-конференции и от доктора Заяца, и от специалиста по медицинской этике, хотя свою речь она далеко не закончила — собственно, она только начала говорить.