JК
Четвертая рука :: Ирвинг Джон
Страница: 348 из 437 — Как ты мог думать обо мне и в то же время делать ребенка другой? Ты обо мне вовсе не думал! Во всяком случае, в тот момент!
— Но ты всегда представлялась мне такой далекой… недоступной… — Больше Уоллингфорд ничего не смогиз себя выдавить. Уж он-то понимал, что она сказала истинную правду.
Нет, ну каким же все-таки он оказался идиотом! С чего он взял, что запросто может рассказывать ей о своих эскападах и надеяться, что она полностью поймет его и посочувствует ему? Только потому, что сам он самым искренним образом посочувствовал ей в ее невинном заблуждении? Господи, да ведь она всего лишь согласилась встретиться со старым приятелем, столь же свободным, как и она сама, и ничего из этой встречи не вышло — было бы в чем каяться!
По сравнению с той единственной ошибкой, которую, по мнению миссис Клаузен, она допустила, собственное поведение представлялось Уоллингфор-ду совершеннейшим беспределом. Краска бросилась ему в лицо.
Миссис Клаузен, несомненно, была разочарована, он видел ее огорчение так же ясно, как видел саму Дорис: влажные спутавшиеся волосы, темные круги под глазами, тело, обтянутое старым купальником… А ведь Патрик еще не забыл, как она выглядела без купальника, в лунном свете на берегу и потом, в озере… (Она стала, пожалуй, чуточку полнее, а может, еще не успела сбросить тот вес, который набрала во время беременности.)
Уоллингфорд только сейчас понял, что именно любит в ней больше всего, даже больше ее искренности и открытости, непритворности ее желаний и чувств. Все, что она говорила и делала, было серьезно и осмысленно. И насколько одна женщина может отличаться от другой, настолько она не походила на Мэри Шаннахан.
— Но ты всегда представлялась мне такой далекой… недоступной… — Больше Уоллингфорд ничего не смогиз себя выдавить. Уж он-то понимал, что она сказала истинную правду.
Нет, ну каким же все-таки он оказался идиотом! С чего он взял, что запросто может рассказывать ей о своих эскападах и надеяться, что она полностью поймет его и посочувствует ему? Только потому, что сам он самым искренним образом посочувствовал ей в ее невинном заблуждении? Господи, да ведь она всего лишь согласилась встретиться со старым приятелем, столь же свободным, как и она сама, и ничего из этой встречи не вышло — было бы в чем каяться!
По сравнению с той единственной ошибкой, которую, по мнению миссис Клаузен, она допустила, собственное поведение представлялось Уоллингфор-ду совершеннейшим беспределом. Краска бросилась ему в лицо.
Миссис Клаузен, несомненно, была разочарована, он видел ее огорчение так же ясно, как видел саму Дорис: влажные спутавшиеся волосы, темные круги под глазами, тело, обтянутое старым купальником… А ведь Патрик еще не забыл, как она выглядела без купальника, в лунном свете на берегу и потом, в озере… (Она стала, пожалуй, чуточку полнее, а может, еще не успела сбросить тот вес, который набрала во время беременности.)
Уоллингфорд только сейчас понял, что именно любит в ней больше всего, даже больше ее искренности и открытости, непритворности ее желаний и чувств. Все, что она говорила и делала, было серьезно и осмысленно. И насколько одна женщина может отличаться от другой, настолько она не походила на Мэри Шаннахан.