Чёрный дождь   ::   Ибусэ Масудзи

По-видимому, когда вспыхнул пожар, молодая женщина выскочила из дома в чем мать родила, кое-как добежала до галантерейного магазина и постаралась прикрыть свою наготу... Беженцы высказывали опасения, что враг может сбросить такие же бомбы и на другие города. Куда смотрят японская сухопутная армия и флот! Но самое страшное, если начнется вторжение.

Стараясь не шуметь, я вернулся назад и сказал, что нам пора идти. Сигэко и Ясуко промолчали.

— Ну, пошли же,— повторил я.

Но разбитые непреодолимой усталостью женщины не двинулись с места. Только после долгих настояний они нехотя встали и поплелись вслед за мной. Ноги у меня — да и не только у меня — болели так сильно, что страшно было наступить на землю. За этот день я прошел около семнадцати километров, жена — километров десять, да и Ясуко около восьми. II как трудно давался нам каждый шаг! У жены был с собой мешочек, полный жареного риса. Все мы угощались по очереди. Жареный рис очень вкусен — вкуснее даже воды и огурцов. Особенно приятно есть его на ходу. Разжуешь хорошенько, и будто во рту у тебя какая-то сладость. Недаром в прежние времена путешественники всегда запасались на дорогу жареным рисом. На вид вроде бы ничего особенного, а еда замечательная — пальчики оближешь. Я молча благодарил родственников жены, которые прислали нам рис из деревни.

По шоссе шли беженцы. Двери домов вдоль дороги были наглухо закрыты, а все ворота и калитки заперты. Кое-где виднелись кучи наполовину сгоревшего хвороста — видимо, остатки костров, которые разводили беженцы; чтобы согреться.