Чудеса и диковины   ::   Норминтон Грегори

Передвигаясь (в самом общем смысле этого слова) по покрытой росой траве, я добираюсь до своей скамьи. У меня с собой книга, пергамент и чернила, на руке – кожаный ремешок, за ухом – очинённое гусиное перо: пародия, так сказать, на мое трудовое прошлое.

Бормотание не отпускает, нагнетая давление в голове.

Со вздохом я размещаюсь на сиденье (на скамье, срубленной мужем Терезы из дубового сундука) и раскладываю свои принадлежности. Уложив на колени «Thesaurus Hieroglyphicorum» и поставив рядом чернильницу, я открываю великую пустоту своей тетради и, донельзя расстроенный, смотрю в сторону дома. Тереза и вдова работают на огороде, эксгумируют морковь. Они хватают ее за косы и срывают с корневищ грязные волоски. Потом швыряют морковь на тропинку, поглядывая поверх горки собранных овощей на сына Терезы, маленького Нунцио, который ковыряется палкой в грязи. Как бы мне хотелось присоединиться к ним! Честно работать, как когда-то – Адам, чтобы под ногти набивалась добрая земля. Но вместо этого мне предстоит мой скрипучий труд, от которого напрягаются и болят глаза. Запертый в этой немощной жалкой плоти, с угасшим взором – такой старый телом, хотя в душе я по-прежнему молод, – я должен отчитаться за свою жизнь. Я должен вспомнить свое путешествие для будущих поколений, пока голоса у меня в голове не ушли в землю вместе со мной. И я неустанно благодарю Господа, что он даровал мне смерть, которую я сам, может быть, у себя и украл.