Цистерна   ::   Ардов Михаил

Я у них три дня стоял. А хозяйка у него - высокая, чистая,, груди вот так стоят в разные стороны. Красивая баба. А этот только все по хозяйству, только все по хозяйству - валенки наденет и на двор. Я ей как-то так и говорю: "Как же, - говорю, - ты с таким-то понюхаем живешь?" - "Да, - говорит, - прямо беда..." Сирота она была, их три сестры было. Вот мать-то и отдала. И я-то вижу, я на печи спал. Он на кровати ляжет около нее, да как кутенок свернется. Да спит. А они лежит румяная, груди вверх... Тут бы ее... Я-то с печи все вижу. Я уж и сговорился с ней, да ведь он все дома, все по хозяйству. Нельзя никак. Уж второй день стою, вижу, дело пропадает. "Эх, ты, - думаю, - офеня владимирский!" А боязно. Ведь нехорошо будет, как застанет. "Ты, дескать, с иконами ходишь, да баб..." Еще иконы мне об голову расколотит... Жалко. Ведь у хозяина они по семь копеек, а тут когда два, когда и три рубля... "Эх, - думаю, - ничего не выйдет..." На третий день легли спать, хозяин мне говорит: "Иди на печь". Я и лег. И они легли. Потом иду вроде бы на двор. А бычок у них не такой большой был и прям во дворе. А зима. Я вышел, так-то аккуратно воротину отворил. Он лежит. Я его как наподдам ногой: "Чего ты тут!" Он и бежит, на улицу-то выскочил. Я за ним. И еще ему как следует! А в снегу-то не замазался. Прихожу со двора, говорю: "Хозяин, а хозяин..." - "А?!" - только. "Во дворе-то у тебя непорядок. Воротина одна открыта..." Он тут и подхватился скорей: "Ах, ты, - говорит, - это - бык..." И скорее - на двор... Ну, а я-то тут к ней... Она только ахает... "Скорей, - говорит...