JК
ДЕТИ РОССИИ :: ИЗЮМОВА Евгения
Страница: 312 из 429А Маша поступила в Сталинградский учебный комбинат и стала бухгалтером, уехала по распределению работать на строительство Цымлянского гидроузла, там и познакомилась сосвоим будущим мужем – Николаем Григорьевичем Федоткиным. Он тоже был бухгалтером.
Николай был инвалид войны – у него были ампутирована кисть руки и стопа.
Федоткины жили у подножия Мамаева кургана. Уйти не могли, потому что Николай и его племянник с другом были оставлены на заводе «Баррикады» для эвакуации оборудования. Так вот и оказались в зоне огня своих и немцев. Разрывная пуля попала Николаю в живот, даже внутренности вывалились. Мать взяла их, обмыла кипяченой водой, вправила, перетянула рану простыней, перекрестила с мыслью: выживет – хорошо, а умрет… Ну что же – рана такая страшная.
Николай от боли кричал: «Пристрелите меня!» И тогда его племянник (он хорошо знал немецкий язык) с другом поползли на Мамаев курган, попали к немцам, объяснили, что парень умирает, нужна помощь. Среди немцев тоже были сердечные люди, вот им как раз такой фельдшер и попался – дал какие-то таблетки. Николай выпил и впал в забытье, на третьи сутки выплыл из темноты, а в блиндаже, где они находились – никого, только рядом еды немного: хлеб да конина. «Бросили, – подумал, – умирать, а сами ушли». Однако пожевал пищу, удалось проглотить, подумал, что назло всем выживет, и опять потерял сознание.
А родные, оказывается, ходили за мясом – неподалеку лежала убитая лошадь. А как Николай вновь очнулся – пошел на поправку, рана удивительно быстро затянулась. Тогда решили, что надо выбираться из города.
Николай был инвалид войны – у него были ампутирована кисть руки и стопа.
Федоткины жили у подножия Мамаева кургана. Уйти не могли, потому что Николай и его племянник с другом были оставлены на заводе «Баррикады» для эвакуации оборудования. Так вот и оказались в зоне огня своих и немцев. Разрывная пуля попала Николаю в живот, даже внутренности вывалились. Мать взяла их, обмыла кипяченой водой, вправила, перетянула рану простыней, перекрестила с мыслью: выживет – хорошо, а умрет… Ну что же – рана такая страшная.
Николай от боли кричал: «Пристрелите меня!» И тогда его племянник (он хорошо знал немецкий язык) с другом поползли на Мамаев курган, попали к немцам, объяснили, что парень умирает, нужна помощь. Среди немцев тоже были сердечные люди, вот им как раз такой фельдшер и попался – дал какие-то таблетки. Николай выпил и впал в забытье, на третьи сутки выплыл из темноты, а в блиндаже, где они находились – никого, только рядом еды немного: хлеб да конина. «Бросили, – подумал, – умирать, а сами ушли». Однако пожевал пищу, удалось проглотить, подумал, что назло всем выживет, и опять потерял сознание.
А родные, оказывается, ходили за мясом – неподалеку лежала убитая лошадь. А как Николай вновь очнулся – пошел на поправку, рана удивительно быстро затянулась. Тогда решили, что надо выбираться из города.