JК
ДЕТИ РОССИИ :: ИЗЮМОВА Евгения
Страница: 67 из 429И тот уверенно мне ответил: «Какая может быть война? Мы с Германией подписали пакт о ненападении», – Карбышев вздохнул и твердо произнес: – Как бы далеко не продвинулись немцы, хоть до Урала, во что я мало верю, им не победить Советский Союз.
Дмитрий Михайлович рассказал также и о том, как его с помощником пленили. Их группа, в которой были военнослужащие различных родов войск, была окружена. Боеприпасы кончились. И как когда-то артиллеристы, с которыми был Иван Жидков, они решили выходить из окружения малыми группами – так безопаснее. Карбышев шел на восток, сознавая, что его опыт, знания нужны стране. Питались, чем придется. Но в одной из деревень, куда они зашли, чтобы раздобыть немного продуктов, их арестовала полиция. Карбышев подозревал, что их просто выдали те, кто знал генерал-лейтенанта в лицо, видимо, видели его до войны, потому что немцы на допросе сразу же назвали его фамилию и звание.
– Плен – позор, и теперь, выходит, мы – предатели? – спросил все тот же юноша-лейтенант. – И на Родине нас должны теперь презирать, да? – и воскликнул с горечью в голосе: – Лучше бы меня убили!
Плен. Это горькое жгло души. Все они присягали на верность Родине и вот, получается, нарушили присягу, оказавшись в плену. Многие думали, как теперь жить в плену, как стерпеть позор, ведь их воспитывали: если враг не сдается, его уничтожают, но и самим ни в коем случае не сдаваться врагу. И вопрос молодого лейтенанта светился в глазах всех офицеров.
– А назовите мне хоть одну войну, где не было бы пленных, убитых, раненых? – ответил Карбышев вопросом на вопрос. – А плен – это так же страшно, как смерть, а может, еще страшней.
Дмитрий Михайлович рассказал также и о том, как его с помощником пленили. Их группа, в которой были военнослужащие различных родов войск, была окружена. Боеприпасы кончились. И как когда-то артиллеристы, с которыми был Иван Жидков, они решили выходить из окружения малыми группами – так безопаснее. Карбышев шел на восток, сознавая, что его опыт, знания нужны стране. Питались, чем придется. Но в одной из деревень, куда они зашли, чтобы раздобыть немного продуктов, их арестовала полиция. Карбышев подозревал, что их просто выдали те, кто знал генерал-лейтенанта в лицо, видимо, видели его до войны, потому что немцы на допросе сразу же назвали его фамилию и звание.
– Плен – позор, и теперь, выходит, мы – предатели? – спросил все тот же юноша-лейтенант. – И на Родине нас должны теперь презирать, да? – и воскликнул с горечью в голосе: – Лучше бы меня убили!
Плен. Это горькое жгло души. Все они присягали на верность Родине и вот, получается, нарушили присягу, оказавшись в плену. Многие думали, как теперь жить в плену, как стерпеть позор, ведь их воспитывали: если враг не сдается, его уничтожают, но и самим ни в коем случае не сдаваться врагу. И вопрос молодого лейтенанта светился в глазах всех офицеров.
– А назовите мне хоть одну войну, где не было бы пленных, убитых, раненых? – ответил Карбышев вопросом на вопрос. – А плен – это так же страшно, как смерть, а может, еще страшней.