Дальний умысел   ::   Шарп Том

– Итак, – сказал Пипер, – я испытываю к тебе…

– Да ничего, – отрезала Бэби, –ничего ты ко мне не испытываешь. К этой чернильнице, в которую суешь перо, и то больше, чем ко мне.

– Это мне нравится, – сказал Пипер.

– А мне нет, – заметила Бэби с новой, надрывной нотой в голосе. Она подумала было бросить Пипера прямо здесь, в мотеле, и отправиться дальше одной. Но подумала мельком. Не зря же она подожгла свой дом, не зря исчезла из мира: нет, она теперь навечно связана с литературным неандертальцем, который думает, будто писательство – это уход в прошлое и бестолковое подражание давно умершим романистам. И, что хуже всего, пиперовская одержимость прошлым казалась ей зеркальным отражением собственной. Она тоже сорок лет провоевала с временем, посредством хирургических уступок сохраняя внешний облик той безмозглой красотки, которая была в 1935 году избрана мисс Пенобскот. У них столько общего, и Пипер дан ей в память о собственном неразумии. Все это прошло – и жажда юности, и желание быть по-прежнему обольстительной. Впереди была только смерть – и уверенность, что хотя бы над мертвым ее телом бальзамировщики корпеть не будут. Об этом-то она позаботится заранее.

Она и так уж о многом позаботилась. В приступе романтического сумасбродства она сама себя сожгла и утопила, чем опять-таки породнилась с Пипером. Оба они стали призрачными и жильцами череды однообразных мотелей, он – со своими гроссбухами и ее телом, она – с ощущением дикой бессмыслицы и бредовой тщеты.