Дело чести   ::   Олдридж Джеймс

Хотя Квейль не мог этого видеть, он ясно представил себе недоумение и растерянность осужденного, когда он остался стоять на ногах после залпа; на одно мгновение солдат этот был самым ошеломленным человеком на свете, но он так и не успел прийти в себя, потому что в следующую секунду солдат, давший промах, сделал еще один выстрел, который, казалось, прогремел на весь мир, и осужденный повалился, как сноп, а Квейль почувствовал, что частица его самого была в расстрелянных и в команде, расстреливавшей их, и это было нечто большее, чем он и они.

Квейль знал, что в этом все дело. Это было сейчас нечто большее, чем он и чем те, вон там, но не вечно так будет. Он не помнил, как повернулся и зашагал назад к госпиталю; первое, что дошло до его сознания, была Елена, стоявшая на ступеньках подъезда.

— Что случилось?

— Их расстреляли, — сказал он.

— А тебе непременно надо было это видеть?

— Я вообще наблюдаю, — задумчиво произнес он.

— Кого? Греков?

— Да.

— Что ж, это тебе полезно, — сказала она.

— Я знаю, — ответил он. Он понимал, что она имеет в виду. Она наклонилась и поцеловала его.

— Спокойной ночи, — сказала она и повернулась, чтобы открыть дверь.

Квейль видел в ней то же, что видел в солдатах, которых только что расстреляли, и он знал, что он бессилен что-либо сделать. Он помог ей открыть дверь. На секунду она остановилась, затем вошла, не сказав больше ничего. Он закрыл дверь и спустился вниз по мокрым ступенькам. И он понял, как называется его чувство к ней. Он не хотел этому верить. Он не хотел этому верить… но это было так, и он это знал. Он знал.



10

Он не виделся с Еленой на следующий день, не виделся с ней целую неделю. Раненых поступало так много, что она ни на минуту не могла оставить госпиталь. Квейль вместе с Тэпом и Брюером временно перебазировались в Корицу.